В 7-м столетии до нашей эры на империю напали эфиопы. Цезарь Клит выставил 
против них мощные легионы под командованием опытного центуриона Гия Катулла.
Но напор эфиопов на этот раз был так велик, что ни опыт полководца, ни мощь 
легионов не спасли от поражения. Под селением Пилястры в провинции эфиопские
всадники искромсали отборное римское войско.

При центурионе Катулле во всё время битвы находился раб по имени Муций. Это был
человек лет тридцати, рождённый в Риме и получивший известность благодаря своим
быстрым ногам. В качестве гонца он и был прикомандирован к отряду. И, благодаря
своему выдающемуся таланту, не пролил крови в сражении, а терпеливо дожидался
приказа главнокомандующего - нести императору весть о победе или сообщения о
поражении.

Когда он выбежал из палатки с приказом следом за ним туда ворвались враги.
И убегающий Муций слышал страшный вопль, который испустил умирающий от ножа,
опытный Гай Катулл.

Муцию предстояло одолеть двенадцать стадий по Аппиевой дороге. Он мчался со
скоростью стрелы не оглядываясь на горы трупов усеявших Пилястрову долину.
Ноги в крылатых сандалях несли его по мощёной дороге и крестьяне не 
останавливали его, ибо знали по крылышкам на сандалях, что это бежит гонец
императора, а о том какое известие им оставалось только строить догадки. Муций
же знал то, чего в Риме ещё не ведал никто. Знал он и то, что по давно 
заведённому обычаю за недобрую весть он будет казнён.

До этого ему везло. Трижды он радовал Цезаря добрыми вестями о победах его
отрядов и хоть оставался рабом, находился на особом положении - от похода до 
похода имел право и средства бездельничать и участвовать в торжественных 
зрелищах и состязаниях бегунов.

И вот сейчас ему предстояло сообщить императору печальное известие и положить 
голову под топор.

- Легионы погибли, мой император, а Гай Катулл убит!

На полдороге к Риму в лихорадочно сотрясаемом мозгу Муция запрыгала мысль о 
том, что страшная гибель доблестных римлян и опытного полководца по сути ему
безразлична.

Он, что ли виновен в том, что старый дурак Гай Катулл неудачно выбрал место и 
время сражений и по сути сам толкнул легионы на верную гибель, а тем самым и
его, благополучного раба Муция, на верную смерть.

Он представил себе взъерённую физиономию Цезаря, злые вопли пунциев и то, как
уже не мысли, в голове а сама его голова запрыгает по каменным ступеням
императорского дворца.

В конце концов, причиной его гибели станут несколько слов, пустых сотрясений 
воздуха. Но если он не в силах изменить ход истории, то форма устного донесения
в его власти. Что если он скажет:

- Легионы покрыли себя славой, а полководец проявил мудрость богов или что
нибудь в этом роде.

И когда показались пригородные виллы он отточил свою мысль.

Стража у дворца императора пропустила его без проверки и перед ним распахнулись 
двери в покои императора. Там находились знатные люди империи. Они с 
нетерпением ждали его сообщения.

Он пал ниц перед ставленником бога и тот в нетерпении подскочил к нему, за 
волосы оторвал его горячую голову от прохладной каменной плиты и прошипел:

- Говори же!

- Мы победили, мой Цезарь. Враги наголову разбиты остатки их добивают.
Император взревел от радости. Придворные шутили и хохотали. 
Каждому римляну выдать по 200 сестерциев и накрыть для них 130 тысячи столов.                                                                         

- Иначе и не могло быть!

Был объявлен большой праздник и Муций повторил своё сообщение народу и тут же
получил звание свободного гражданина Римской империи и ордер на виллу недавно
казнённого за предательство пунция Сцеволлы.

Он немедля кинулся в эту виллу, которая находилась довольно далеко от центра
и приказал своим новым рабам приготовить ему чан горячей воды, чтобы попарить
уставшие за пробег ноги.

Когда вода была нагрета и Муций приготовился омыть дорожную пыль и насладиться
разливающимся по членам живительным теплом он заметил в окне зарево пожара и
услыхал дикие вопли.

Это эфиопские всадники жгли соседние с Римом селения.

Холодный пот прошиб вчерашнего раба. Он обул свои потрёпанные сандалии и 
помчался в направлении самого большого пожарища.

Он не ошибся. Именно тут находился шатёр эфиопского вождя. Варвары связали ему
руки, и бросили в ноги Тартана Беспощадного.

- Кто ты такой?

- Я гонец Гая Катулла, - сказал дрожа от страха Муций.

- Зачем ты здесь?

- Позволь мне задать тебе один вопрос? Как ты думаешь, благодаря кому тебе 
удалось ворваться в Рим, не встретив сопротивления?

- Римляне испугались моих сабель.

- Нет, о великий. Это я вчера обманул их, сказав, что твои войска больше не
грозят империи.

- Если это так, то ты станешь первым человеком в новом Риме.

Тартан кроме жестокости отличался щедростью. Получив доказательства правоты
Муция, он наградил его тремя прекрасными виллами и предоставил в его подчинение
две сотни рабов из бывших свободных граждан Рима.

Муций же, прибежав в новое поместье, приказал слугам согреть побольше воды,
чтобы, наконец, попарить ноги в ванне отлитой из чистого египетского золота,
принадлежащей ранее опытному полководцу Гаю Катуллу.

Но не успел он дождаться, пока рабы натаскают дров и согреют воду, как до него
донеслись радостные крики бегущих по улице люей.

Оказалось, что эфиопские воины перепившиеся в честь победы над Римом потеряли
всякую бдительность и десяток храбрецов перерезали глотки всей варварской орде.

Муций хотел обуть свои сандалии, но они превратились в прах. Тогда он не медля
босиком помчался в Лукию, куда по его предположению удрал император.

Он мчался с быстротой утреннего луча и ворвался в покои императора на рассвете.

Император с синим лицом валялся на деревянной лежанке и встретил его появление
довольно безразлично. Всю ночь он пил вино и слушал вой собак, пытаясь отвлечься 
от чёрных мыслей.

- Великий император! - воскликнул Муций, растянувшись на земляном полу. - Рим 
свободен! Тиран взят в плен, а его войско перебито. Столица ждёт своего 
императора!

Клит пробормотал грязнейшее скифское ругательство. Центурионы бросились к нему,
ожидая его указаний.

- Казнить эту шлюху! - сказал Цезарь

Муция схватили и выволокли во двор. Солнце уже светило во всю. По традиции
гонца должны были отсечь руки, ноги, а затем и голову. Но, поскольку он был
свободным гражданином, центурион руководящий церемонией в соответствии с той
же традицией, спросил у него.

- Есть ли у тебя последнее желание?

- Да, - ответил Муций. - Я хотел бы попарить ноги.
Р. ВИККЕРС

                                 ВЕРНОЕ СРЕДСТВО

Сегодня снова поругался на работе. Из-за чего не помню. Верней всего, из-за 
пустяков. Самочувствие ужасное. Лечиться мне надо. От раздражения. Да беда в
том, что врачи - они меня тоже раздражают.

Лёнька Чемодуров, мой школьный товарищ, утверждает:

- Не надо никаких врачей. Есть проверенное средство: как только заметишь, что
начинаешь волноваться - немедленно отключайся.

- Каким образом?

- Решай задачку.

И предлагает мне разобраться в совершенно бестолковой истории о том, как одному
типу надо перебраться через речку и перевезти с собой козу, капусту и волка. А
лодка вмещает только двоих.

Я, понятно, напрягся, мыслю. А Лёнька радуется.

- Вот видишь! Задумался, отключился, успокоился.

Но я вовсе не успокоился. Меня разные вопросы тревожат. Скажем, куда он идёт,
этот человек?

- Какая разница, - смеётся Лёнька. - Из деревни идёт в город. С ним Волк, Коза
и капуста.

Мне опять интересно.

- А зачем?

- Что зачем?

- Капуста зачем?

- Да это безразлично, - внушает мне Лёнька. - Ну, тёще капуста. Она пирожки ему 
спечёт с капустой. Ты любишь пирожки с капустой?

Я сосредоточился и отвечаю:

- Я с повидлом люблю.

- А он с капустой.

- А коза?

- И коза с капустой.

- Я спрашиваю: коза зачем?

- Коза - жене, - фантазирует Лёнька. - Ей козье молоко прописали. Он ей и
везёт козу. На диете она сидит.

- Коза?

- Жена!

- А волк?

- А волк не сидит на диете. Он на берегу сидит.

- Зачем волк, спрашиваю.

Лёня начинает барабанить пальцами по столу.

- Волка он сыну в подарок везёт. Сын у него отличник, заведует школьным живым 
уголком. У него там всё есть - чижи, ежи, слоны, жирафы. Только волка для
полного счастья не хватает. Вот он его и везёт. Всё ясно?

- Теперь всё, - успокоился я. - Пускай едут.

- Спасибо за разрешенье, - съязвил Лёька. - А как?

- Как хотят. Мне ведь главное, отключится.

- Тебе отключится, - начинает нервничать Лёнька, - А ему главное домой 
добраться. К семье. А перед ним река. А там лодка.

Он злится, а я внимания не обращаю. Так на меня его средство подействовало.

- Чего ты, - говорю, - кипятишся? Капусту можно в авоську положить, козу под 
лавку. А волка на колени.

- Да, - не унимается Лёнька. - И все потонут.

- Может потонут, а может и выплывут.

- Капуста потонет.

Мне смешно.

- Потонет - и бог с ней!

- Это ты так считаешь, а тёща она иначе рассуждает. Она без капусты его, может,
и на порог не пустит.

Вижу я, он не на шутку разошёлся.

- Да успокойся ты, говорю. - Устроим это дело. Я ж в принципе против капусты не 
возражаю. Пускай он её берёт.

- А волк с козой?

- Другим рейсом перевезём.

- Так он же хищник, волк! Задерёт он козу! Он на неё давно зуб точит.

- Значит, первым делом, хищника везти надо.

- А капуста с козой?

- Пусть дожидаются.

- Так они ж пожрут один другого. Коза особенно. Без всяких пирожков.

- Выходит, козу надо брать.

- Наконец-то! - Обрадовался Лёнька. - А почему?

- Потому что жена - она важней тёщи.

- При чём тут жена? - снова вспылил Лёнька и объяснил. - Потому что волк 
капусту не съест. Не любит он капусту. Или она несъедобная. Ну, ладно.
Перевезли козу. Кто следующий?..

- Волка надо перебросить.

- К козе?

- Значит, капусту.

- К козе??

Действительно, вижу, что коза является на данном этапе главным хищником.

- Отдадим-ка, говорю, её волку. Пускай её ест.

- А с женой как быть? - сердится Лёнька. - Ей же молоко позарез нужно. Толстая
она очень!

Я его успокаиваю.

- С женой развестись можно.

А он не успокаивается.

- А сын?

Я его утешаю.

- Сына тёще. С капустой.

А он не утешается.

- А волк?

- А волка, говорю, утопить. И шкуру сдать.

- За что? - взмолился Лёнька.

- За то, что он козу съел.

Сказал я ему так и успокоился окончательно. Подействовал способ. Река эта 
мне по колено.

- Спасибо тебе, Лёня, говорю, за задачку, я пошёл.

Гляжу, товарищ мой школьный весь дрожит и кулачишками слёзы по лицу 
размазывает.

- Это что же, говорит, получается? Капусту козе скормил, козу волку отдал на
растерзание, невинного волка в воду - и пошёл?!..

Тут мне его жалко стало. Вижу, вышел он из себя, а обратно войти не может.

- Ты бы, говорю, Лёня, успокоился.

А он дрожит весь, заикается.

- Как, спрашивает, успокоится?

- Решай задачки. Про волка, козу и капусту. И про "как им быть".

Смотрит он на меня дикими глазами.

- Это я у тебя спрашиваю, - кричит, - "как им быть"?!

Я ему не уступаю.

- Когда я волновался - ты у меня спрашивал, а теперь я спрашиваю, как быть?
Спокойно спрашиваю. Без нервов.

- А я у тебя спокойно спрашиваю, - вопил Лёнька. - Кто съел капусту?

Я тоже вскипел.

- Козёл! - отвечаю.

- За что ты меня обозвал? - заревел Лёнька и бросился на меня с утюгом.

Пришлось милицию вызывать. Старшина опытный попался.

Он быстро разобрался, куда кого перевозить.

Оштрафовал нас на пятнадцать рублей, и мы сразу успокоились.

Хорошее это лёнькино средство.

Только дорогое.
Р. ВИККЕРС

                               ВОСПИТАТЕЛЬ

В раскрытое окно брызжут солнечные лучи. Небо над городом чистое, как его глаза.

- Сегодня идём в парк, - говорит он, дожёвывая завтрак.

Едва не скатившись со стула от радости, я спрашиваю:

- А меня возьмёшь?

- Если будешь слушаться.

Я торжественно обещаю вести себя хорошо и, наскоро собравшись, нетерпеливо
топчусь у дверей.

- А с мамой попрощаться?

Смотрите-ка, какой он воспитанный!

В лифте я поднимаю его на руки и он нажимает кнопку. Сам он не дотянется, ему
ведь только четыре года.

- И три месяца, - не забывает уточнить Вадька.

Он в десять раз младше, но вдесятеро толковее меня. Я так считаю вовсе не 
потому, что он мой сын. Его уважают все в городе. В троллейбусе совершенно
незнакомый человек уступил ему место.

- Садись к окну, герой.

А как его не уважать, если он может без запинки ответить на самый заковыристый 
вопрос.

- Кто на земле живёт?

- Люди.

- А в воде кто плавает?

- Рыбы.

- А в воздухе летает?

- Карлсоны.

Он удивительно силён. Двадцать четыре раза подряд взбирался по крутой лесенке
на железную горку и съезжал вниз. И не устал ни чуточки.

Заметил, что я скучаю, спрашивает:

- А ты хочешь съехать?

- Да нет, - мямлю я. - Что-то не хочется...

- Неправда, - возражает он. - Тебе очень хочется, только брюков жалко.

Он видит меня насквозь.

Я поглядываю на будку с мороженым, которое жена давно не позволяет мне есть.
Вадька, вмиг прочитав мои мысли, говорит.

- Купим?

И совершенно непонятно, почему "спасибо" за вкусное эскимо говорит он мне, а
не я ему. Наверное, просто потому, что он вежливее меня.

Потом Вадик взбирается на карусель, усаживается в микроавтомобиль и полчаса
мелькает перед моими глазами. У меня голова кружится от одного смотрения на
эту пёструю центрифугу, а ему - хоть бы хны. Может, он будет космонавтом?

На карусели он успел познакомиться с девчонкой.

- Мы идём собирать цветы. Жди меня на этой скамейке.

Я жду. Я ведь обещал слушаться.

- Ой, тут червяк! - пищит что есть силы девочка.

- Не дави, - учит её Вадька.

- Так он же противный.

- Ну и что? Его же дома ребёнки ждут.

Он очень добрый человек.

Вокруг него уже куча малышей. Сын показывает им фокусы.

- Что у меня в руке?

- Камешек.

Он зажимает кулак и просит соседа.

- Дуй сильнее.

Малыш надувает щёки.

- А теперь смотри, - говорит Вадик, и помахав руками, разжимает другой кулак.
Камня там, действительно нет.

В прошлое воскресенье он водил меня в цирк. Там шла грандиозная программа
иллюзиониста Кио. Но до такого трюка и сам Кио не додумался.

В газетном киоске я покупаю "Огонёк". Возвращаюсь к скамейке, гляжу по 
сторонам - Вадьки нет. Метнулся в один конец парка, в другой - не вижу. Беда! 
Вокруг тыща детей, а мой пропал. Сердце колотится погремушкой, на носу 
выступает пот. Я потерялся! Что мне без него делать? Как жить? Я чувствую, что 
готов зареветь на весь сад, на весь город, на весь мир. Сынок!

Он, как ни в чём не бывало, сидит на скамейке и болтает замазанными сандаликами.

- На минуту тебя нельзя оставить, - ворчит Вадим. - Я же велел ждать на 
скамейке...

Я виноват, но он на меня не злится - видит, что переживаю.

- Ты, пожалуйста, маме об этом случае не рассказывай, - прошу я.

По дороге домой мы, как обычно, заезжаем на днепровский склон и подходим к
Памятнику Славы.

- Тут спят солдаты, которых фашисты застрелили, - объясняет мне сын. - А огонь
горит, чтоб они грелись, когда холодно. Им каждый день надо приносить цветы.
Они ночью проснутся, увидят цветы, и им будет приятно...

Мы оставляем свой букетик на гранитной плите.

Дома после обеда он выволакивает на середину комнаты ящик, набитый обломками 
машин и самолётов, потерпевших крушение по его вине. Судя по бодрым песням,
которые долетают до моего слуха, ему очень весело. А мне без него скучновато.

- Вадь, - ною я. - Иди ко мне.

- Никуда я не пойду, - строго отвечает он. - Ты же видишь, я работаю.

За час работы он успевает построить катер на подушке с дивана, которая 
определённо надёжней, чем воздушная подушка, и реактивный вертолёт, который 
завтра полетит на солнце.

- Зачем? - удивляюсь я.

- Морковку повезёт.

- Кому?

- Солнечным зайчикам.

За окнами вечер.

- Я пошёл спать, - сообщает сын. - А ты?

- Ещё почитаю.

- Если ты опять будешь читать до ночи, - хмурится он, - я... я... не возьму 
тебя другой раз гулять.

А вдруг и вправду не возьмёт?

Постояв немного на балконе, я отправляюсь в постель.

Он ведь очень строг, мой маленький воспитатель. Строг, но справедлив.
            Р. ВИККЕРС

"Крокодил", 1973г.


                               ВСЕ НА ФОРУМ!
                  (стенограмма одного районного мероприятия)

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ - Товарищи! Разрешите конференцию работников прилавка нашего
               района считать открытой (Аплодисменты). Мы собрались, чтобы 
               подвести итоги нашим успехам и наметить пути к ещё большим 
               успехам. Слово предоставляется товарищу Громоверзину.

ГРОМОВЕРЗИН  - Товарищи! Наши успехи, действительно, велики. Но наряду с
               ними, к сожалению иногда ещё встречаются некоторые недостатки.
               Вот на них я и хочу остановиться...

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ - Товарищи! Нас пришла приветствовать делегация труженников
               кухонной плиты! (Аплодисменты. В зал входят представители
               поваров. Зачитывают приветствие. Вручают президиуму памятную
               разливную ложку. Уходят. Аплодисменты).

ГРОМОВЕРЗИН  - ...Я продолжаю, товарищи. Иногда ещё поступают жалобы на
               плохое...

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ - Товарищи! Слово для приветствия нашей конференции имеют 
               представители героев баранки. (Аплодисменты. Входят посланцы
               таксомоторного парка. Зачитывают обращение. Дарят конференции 
               почётный ножной тормоз).

ГРОМОВЕРЗИН  - ...Хотелось бы привести факты недостойного...

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ - Товарищи! Нас приветствуют посланцы районной бани.
               (Аплодисменты. Делегация обращается с приветствием, преподносит
               в дар президиуму памятную шайку. Уходят. Аплодисменты).

ГРОМОВЕРЗИН  - Некоторые наши точки не выполнили...

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ - Есть предложение подвести черту. Прения окончены, товарищи.
               Переходим к следующему пункту повестки конференции. Речь идёт 
               об избрании делегации для приветствия предстоящих районных 
               форумов работников сковородки, труженников баранки и героев
               мочалки. Какие будут предложения?..Р. ВИККЕРС

                          ВСТРЕЧА В РЕСТОРАНЕ "ДИНАМО"

Обеденное время ещё не подошло и ресторан был пуст, как футбольное поле перед
матчем.

Пока метродотель устанавливал меня в центре зала, я успел насчитать десять 
официантов, производивших разминку, и швейцара, занявшего своё место в воротах.

По сигналу заведующего залом на меня бросился центральный официант.

- Что пить будем? - спросил он в темпе.

- Ничего, - твёрдо ответил я.

Нападающий отступил и передал меня в левый угол, где я был подхвачен 
полузащитником.

- Столичной?

- Нет.

Сильным ударом меня отпасовали на правое крыло нападения.

- Коньяк? - прохрипел правый.

- Не хочу! - отрезал я, ожидая страшных последствий.

Но мне повезло. Я попал в ноги новичка сборной, который, к счастью, оказался
моим защитником, одновременно выполняющим функции "чистильщика". Он ловко
очистил столик от грязной посуды, переменил скатерть и предложил:

- Советую заказать борщ, пельмени и комп...

Завершить задуманную комбинацию он не успел, так как был удалён с поля за
нарушение правил игры. Дебютанта дисквалифицировали, а меня уже прижали к 
буфету три нападающих.

- Горилку?

- Вермут??

- Пиво???

Я сопротивлялся.

- Щи!

- Котлеты!!

- Простоквашу!!!

Поскольку наша схватка происходила в штрафной площади, последовал неумолимый
свисток. Строгий метрдотель отнёс и поставил меня на двадцатипятиметровую
отметку.

Произвести удар доверили самому результативному бомбардиру ресторана.

- Шайбу! Шайбу! - требовали многочисленные болельщики из городского, областного
и республиканского трестов столовых и ресторанов.

Бомбардир разбежался и обрушил на меня свой прославленный пушечный удар. Я
молнией пронёсся по зелёной дорожке, горохом отскочил от стенки, образованной
официантами и попал к буфетчице, которая и обработала меня при помощи обманных
движений.

На световом табло вспыхнули цифры "один-ноль" и свет в моих глазах померк.
Когда же врач и массажист привели меня в чувство, я увидел, как на меня
надвигается вся дружная команда противника с бутылками, фужерами и штопорами.

- Мо-лод-цы! - скандировали болельщики.

Я понял, что сопротивление бесполезно.


                                   * * *


В вытрезвителе, куда я попал, впоследствии, мне сообщили, что эта интересная
встреча закончилась моим поражением с крупным счётом.
Р. ВИККЕРС

                                ЖИВУТ ЖЕ ВЕЩИ.

Гости, как водится, явились с опозданием, зато в большом количестве. Пришлось
всё, что не поместилось на вешалке, перенести в спальню. Гости обменялись
приветствиями, устроились и заговорили о вещах. Вещи же, оказавшись без хозяев, 
сразу же завели разговор о людях.

- Сейчас стоющую хозяйку достать не так просто, - заметила меховая шубка, 
откинувшись на спинку кресла. - Я три воскресенья на толкучке маялась, пока 
свою не купила. Правда, она оказалась немного великоватой для меня, но я её 
укоротила и теперь очень довольна.

- Но она, наверное, безумно дорогая! - пискнула сумочка, висевшая на дверной 
ручке.

- Ну, и что ж! - снисходительно усмехнулась шубка. - Мы не настолько богаты,
чтобы покупать дешёвых людей.

- Сегодня он дорогой, а завтра иди знай! - вмешался в разговор дряхлый 
канделябр, приплёвшийся сюда в качестве подарка. - Взять к примеру моего 
бывшего хозяина. Я ещё в старое время заплатил за него бешеные деньги. А 
недавно сбыл за гроши в магазине уценённых людей.

- Ценный человек в магазине не залёживается! - возразила, висевшая на 
канделябре, пыжиковая шапка. Уши у неё были завязаны, поэтому она слыхала
разговор с пятого на десятое. Но голос у пыжика был зычный и уверенный. - Мне
моего из-под прилавка достали. Десятку пришлось переплатить, но парень этого 
стоит.

- Но где же взять такие суммы? - взвизгнула сумочка. - Кого я могу купить,
когда во мне одна мелочь!

- Если человек понравится, то его можно и в рассрочку приобрести, - сказал 
левый дамский сапожок, стоявший под тахтой. - Мы нашу именно так и взяли.
Платим каждый месяц понемножку и радуемся, потому как она нас ни чуточку не
жмёт.

- Везёт же вещам! - завидовала сумочка.

- Господи, разве это везёт?! - и шуба рассмеялась искуственным смехом. - Вот
одной моей знакомой "Волге", действительно, повезло. Она выиграла по
денежно-вещевой лотерее двух молодых инженеров. Но это ещё не всё. Через
месяц она продала их, а на вырученные деньги купила симпатичного брюнета,
который был у нас в командировке, и укатила с ним на юг.

- Ах, как здорово! - задёргалась сумочка.

- Милочка, не завидуйте! - вмешался правый сапог. - Вы же не знаете, чем
кончилась эта история. На юге она узнала, что он уже пять лет, как оформлен с
какой-то "Татрой". Бедняга "Волга" с горя бросилась со скалы в море.

- Не может быть! - хором ахнули вещи.

- Очень даже может. В честь неё и речку назвали - Волга.

- По-моему, она поступила крайне глупо, - сказал пыжик. - В конце-концов, люди
для нас, а не мы для них.

И все с ним охотно согласились. Только старый опытный канделябр добавил:

- Единственное, что стоит им оставить - это иллюзию, будто они нас приобретают,
хотя любая калоша знает, что всё обстоит как раз наоборот.

Тут вошли гости и, обмениваясь шуточками, стали разбирать вещи.

- Ты свои сапоги надела?

- Смотри, шапки не оставь!

- Сумочку мы не забыли?..


                              *  *  *


Весь вышеизложенный разговор был подслушан и записан на плёнку магнитофоном,
который недавно взял меня напрокат.Р.ВИККЕРС

                                 ЗАКОН СОХРАНЕНИЯ

Женьку Кузовкина можно было бы назвать гением, если бы в каждом из его великих
созданий не таилась некая трещина, со временем разраставшаяся в пропасть, куда
с грохотом проваливались самые дерзкие надежды изобретателя. 

Так, созданный им клей для прикрепления речной воды ко дну, не удалось применить 
из-за невозможности изготовить кисти для смазывания речного дна. 

Сконструированный Кузовкиным аппарат для превращения времени в деньги сожрал 
год работы отдела, а полученными при его помощи деньгами удалось лишь наполовину 
покрыть ссуду месткомовской кассы взаимопомощи. Когда же Евгений попытался 
обращать деньги во время, резко дала о себе знать нехватка исходного материала. 
Эксперимент пришлось прекратить.

Но удивительная Женькина энергия, универсальный склад его ума и фанатическая
преданность науке не могли не принести плодов. И новая работа молодого учёного
опять всколыхнула тихую заводь нашего НИИ.

ПИЛОН - так назывался агрегат Кузовкина, что в расшифрованном виде означало
Прибор, Избавляющий Людей От Недостатков. Работая ночами, тайком от дирекции,
с помощью немногочисленных соратников, Женька смонтировал своё детище в
институтской кочегарке и довёл его до испытаний. 

Конечно же, ни о каких кроликах, морских свинках или обезьянках речи быть не 
могло. Прибор предназначался для уничтожения дурных свойств характеров, а они, 
к сожалению, присущи только людям. По крайней мере, до настоящего времени 
науке неизвестен кролик-бюрократ, мышь-карьеристка или макака-демагог. 

Итак, предстояли испытания на подопытный энтузиастах. И добровольцы нашлись. 
Они помогли Кузовкину удостовериться в том, что изобретение способно принести 
автору бессмертие, а человечеству избавление от многих пороков.

Агрегат состоял из куба размером с телевизор и нескольких шкафов, начинённых
всевозможными детекторами, индукторами и корректорами. Пожалуй, разновидность
ЭВМ и только. 

Необычность же, помимо технической схемы, состояла в том, что питался ПИЛОН 
не от электроники, а от нервной системы изобретателя... Последнее 
обстоятельство и являлось тем просчётом, той трещиной, от которых страдали все 
творения Жени Кузовкина - сверхчеловека и недогения.

Принцип действия прибора был сравнительно несложен. Евгений, крепко сжимая
рукоятки управления, устремлял импульсы, рождённые его могучим интеллектом и
несгибаемой волей, через пальцы рук, клеммы и контакты, по тысячекилометровой
паутине проводов в портативной синхрофазотрон, высекающий особые ПИЛОН-лучи.
(Они ещё будут описаны в специальной литературе и послужат материалом для 
многих научных диссертаций). Эти-то лучи и атаковали мозговые центры 
подопытного, голова которого для удобства помещалась в камеру, подобную камере
ренгеноустановки.

Результаты испытаний были потрясающими. Под действием лучей испытуемый 
погружался в расслабленное полусонное состояние, продолжавшееся считанные
мгновения, после чего, как ни в чём не бывало, выходил из кочегарки 
преображённым человеком.

Первой рискнула Вита Окуневич, скромная библиотекарша нашего НИИ. Основным её
недостатком, по мнению теоретиков-холостяков, была её внешность. Веснушки
бессменно дежурили на витыном курносом лице, не оставляя его ни по выходным,
ни по праздничным дням. Фигура библиотекарши была подобна вопросительному знаку,
покачивающемуся на немодных каблуках. Руки, оторвавшись от книг, журналов и
абонементных карточек, не находили себе места.

ПИЛОН не мог заменить косметического салона и группы здоровья при Доме учёных.
Но он сумел избавить Окуневич от главного недочёта, от первопричины многих её 
страданий - застенчивости, переходящей в самоуничижение. Кузовкин вызвал в себе
импульсы жизнерадостности и самоуверенности, благо при его характере сделать 
это было несложно, и в течение трёх минут бомбардировал застенчивые извилины
робких полушарий виточкиного мозга.

По-видимому, он перестарался. Выйдя из кабины, библиотекарша, чуть не впервые в
жизни улыбнулась и, похлопав изобретателя по плечу, небрежно бросила:

- Мерси, старик. Закурить не найдётся?

Учитывая, что до сих пор Кузовкина она, иначе как Евгений Петрович не называла,
а на курящих смотрела как на агрессивных инопланетян, опыт вполне удался.

Дальнейшие наблюдения над поведением девушки, отражённые в Дневнике 
эксперимента, не нуждаются в комментариях.

"Понедельник. Окуневич явилась на работу в светлых джинсах и тёмных очках.

Вторник. Двенадцать младших научных сотрудников получили выговор за пребывание 
в библиотеке без научных целей.

Среда. На общеинститутском вечере Вита Окуневич единодушно избрана Мисс НИИ.

Четверг. Подопытная подала заявление в ЗАГС с просьбой зарегистрировать её
бракосочетание с чемпионом страны по хоккею, обладателем хрустальной клюшки,
заслуженным мастером спорта Иваном Петровичем Полусидоровым.

Пятница. Приказом по институту В.Н.Окуневич оформлена на должность старшего
научного сотрудника с соответствующим повышением зарплаты..."

В Дневнике не отмечалось состояние самого изобретателя после этого сеанса.
Да и стоило ли регистрировать, что у Женьки Кузовкова, когда он отнял руки от 
пульта управления слегка закружилась голова. Наверняка, это произошло от 
головокружительного успеха.

Окрылённый первой удачей, изобретатель заманил в свою лабораторию инженера
Суходуева, прекрасного специалиста и выдающегося подхалима. Если бы восхваления,
которые он при каждом случае адресовал дирекции, были приняты на веру 
вышестоящими инстанциями, то директора института давно бы произвели в 
действительные члены Академии Наук, а трёх его заместителей назначили 
министрами. Самое удивительное состояло в том, что Суходуев был бескорыстным,
убеждённым и принципиальным подхалимом. И за это его уважали.

Внимательно выслушав предложение Кузовкина, инженер растерялся и, только 
опрокинув для храбрости мензурку спирта, решился подставить свою ценную голову 
под неапробированные лучи.

Изобретатель же, расслабив центры своего мозга, сдерживающие прямоту, смелость
и откровенность, послал в суходуевскую черепную коробку импульсы неведомых тому
качеств.

После пятиминутной обработки Женя пошатывался, а инженер, как ни в чём ни 
бывало, поднялся с кресла и заявил, что прибор, по его мнению, не сработал,
поскольку он не чувствует в себе никаких изменений.

Однако он ошибался. И это стало явным уже на следующий день, когда в 
институтской стенгазете появилась заметка под броским заголовком "Не могу 
молчать!" В ней преображённый Суходуев обрушился на начальство с критической 
мощью, которой позавидовали бы Салтыков-Щедрин и Пантелеймон Корягин. Наш шеф
был выставлен в заметке более смешным, чем Пан Директор в телевизионном кабачке.
Единственное, что могло утешить хозяина института, это то, что его заместители 
в памфлете Суходуева подверглись ещё более жестокому разносу. Когда же на 
ближайшем совещании директор попытался осадить новоявленного критикана, тот 
взял слово и не отдавал его до тех пор, пока все не признали, что заметка 
его была панегириком по сравнению с настоящим устным выступлением.

Пока кабинеты и коридоры гудели от волнения, наш славный экспериментатор
продолжал свои опыты. Двух сонных акселератов Лабуду и Инертнова, прозванных
"позвоночниками" за то, что попали они в институт якобы "по звонку", в
лабораторию Кузовкина привёл их научный руководитель.

- Евгений Петрович, - сказал он, обливаясь слезами, - если вам удастся сделать
из этих лентяев кандидатов, я признаю ваш прибор на самом высшем уровне.

И хоть Пилон-лучи отскакивали от полированной коры аспиранских мозговых
полушарий, как шарики пинг-понга от фанерного листа, Женя не сдался. Полчаса
он потел, обжигал ладони перегревшимися рукоятками своего агрегата, пока под
сильным микроскопом всё-таки обнаружил извилины и спроецировал на них свою
дьявольскую трудоспособность. И опыт удался. Акселераты не изобрели пороха,
не обнаружили новых частиц, но честно защитились и стали примером того, что
терпенье и труд способны перетереть всё, вплоть до дурной репутации. Только
через час после сеанса Кузовкин впервые в жизни на несколько секунд потерял 
сознание...

Научный руководитель аспирантов сдержал своё обещание и сведения об 
эффективности Пилона дошли до дирекции. В один прекрасный день Антон
Васильевич Парвенюк самолично снизошёл до кочегарки.

- Ну, что тут у вас? - спросил он, фамильярно похлопав по поверхности
незнакомый ему прибор.

Изобретатель вежливо представил директору своё детище.

- Просто и гениально, - признало начальство. - А перспектива?

- Необозрима, - без излишней скромности заявил Кузовкин. - По сути, идеальных
людей нет. У каждого в характере имеется какой-нибудь дефект...

- Так уж и "у каждого", - проворчал Антон Васильевич. - Ну, а что бы вы
могли откорректировать, скажем, во мне?

Присутствующие тактично помалкивали. И лишь непонятно откуда возникший
Суходуев, обуянный бесом критиканства, брякнул:

- Хамите вы сплошь и рядом, товарищ Парвенюк. Себя китом считаете, а нас 
всех тюльками.

Наступила тяжёлая пауза. Покраснел даже белоснежный ПИЛОН.

- С вами мы поговорим в другом месте, - процедил директор и, обратившись
к сотрудникам спросил: - А вы что же, разделяете подобную точку зрения?

Сотрудники молчали.

- Ну что ж, - вздохнул Антон Васильевич. - Значит, у вас есть возможность
взять, как говорится, быка за рога. А заодно и показать, на что способен 
ваш прибор.

И, гордо подняв голову, он небрежно сунул её под Пилон-лучи.

Уважение и чувство субординации мешало Жене сосредоточиться. С другой 
стороны, полное отсутствие волосяного покрова на голове Парвенюка обещало
сравнительную лёгкость сеанса. Мягко, но уверенно, начал он втирать в
грубо отёсанную черепную коробку шефа частицы человекоуважения и терпимости.
Это были его, Женькины, качества и он щедро оделял ими своего уважаемого
директора. И многочисленные извилины директорского мозга, как свежевспаханные
борозды, охотно принимали зёрна и обещали невиданные добрые всходы.

- Не знаю, каков будет результат, но на всякий случай, спасибо, - сказал
Антон Васильевич по окончании опыта и с силой пожал руку Кузовкину, а затем
и всем его приспешникам.

Когда же очередь дошла до опального инженера, то, преодолевая отсутствующее
ранее смущение, шеф пробормотал:

- Я тут тебе, кажется, нагрубил, так ты уж, прости. В работе чего не случается...

Если изменения, происшедшие с первыми подопытными, можно было приписать
случайности, самоубеждению или неведомым свойствам телепатии, то метаморфоза
Парвенюка оценивалась и обсуждалась всем институтом, как настоящее чудо.
Справедливости ради, следует сказать, что он и до облучения был серьёзным
учёным и незаурядным организатором. Но прежде он был могучим танком,
поднимающим противников и порой ранящим своих, теперь же, после посещения 
кочегарки, Антон Васильевич уподобился мирной атомной электростанции,
истощающей доброту и нежность.

Придя в институт, он долго тряс руку каждому сотруднику, так что к вечеру
рука у него отнималась, но с утра он снова продолжал эту трогательную 
манипуляцию. Отныне каждый посетитель встречал в нём внимательного слушателя
и не уходил из кабинета без какого-нибудь сувенира - букетика цветов или
акварельного рисунка, созданного самим Парвенюком.

Новые качества шефа не замедлили сказаться на работе всего коллектива.
Отстающие подтянулись, устремились к вершинам. Пуще всего подчинённые
боялись огорчить директора, чтобы, не дай бог, не вызвать вспышек его
гнева, которые теперь вспоминались, как страшные предания прошлых дней.

Между тем, Евгений Кузовкин, пробюллетенив две недели, перебрался со своим
ПИЛОНОМ из подвала в комфортабельно оборудованное помещение с табличкой
"Спецлаборатория", где продолжал совершенствовать свой метод. По скромности
он не спешил обнародовать результаты исследований - ему всё ещё казалось,
что для этого недостаточно фактических данных. Но люди, спасённые им от
недостатков, распространяли слухи о новой панацее от всех бед, произнося
слово ПИЛОН с таким же загадочным трепетом, как "жень-шень", "мумие" или
"лечебное голодание".

Кузовкину и в голову не приходила мысль о частной практике, но попробуй 
удержаться, когда завбиблиотекой Полусидорова (в девичестве Окуневич)
привела своего хоккеиста, слёзно прося избавить его от применения силовых
приёмов в домашней обстановке, а новоиспечённые кандидаты Инертнов и Лабуда
затащили в лабораторию своих родителей, по привычке воспитывающих их, как
недорослей. Супруга же директора прислала к изобретателю обшивающего её
портного, который, судя по её записке, пил как сапожник.

И Женя, никому не отказывая, до посинения рук впивался в рукоятки рычагов 
ПИЛОНа, как штурман, ведущий свой корабль сквозь штормы и рифы к светлым
безоблачным берегам.

Слава чудотворца росла, а его соратники роптали. Их раздражало, что
Кузовкин, дотошно добиваясь выполнения "чёрной работы", никому из них не 
доверял пульта управления прибором. А именно об этом мечтал каждый.

Наивные петухи! Дело было вовсе не в том, что Женька ревновал их к своей 
славе или жаждал индивидуально пожинать лавры общего успеха. Изобретателя 
смущало иное, более серьёзное обстоятельство.

После каждого сеанса он чувствовал, как убывают его физические и моральные
силы. Головокружения и обмороки не прекращались. Сильная головная боль
мешала изобретать. В конце-концов, глубокая депрессия навалилась на 
измотанный организм Кузовкина. Происходило то, во что так не хотелось
верить - злой рок преследовал молодого гения: на спасение каждого пациента 
он затрачивал собственную, ничем не восполнимую энергию нервных клеток.

В больнице Женю полюбили все - и персонал, и больные. Впрочем, его любили
всюду, куда бы он ни попадал. Он лежал в стерильно чистой палате и, грустно
улыбаясь, наблюдал, как весенний ветерок вальсирует с белоснежными занавесками. 
Он думал о Законе Сохранения Материи, согласно которому ничто не возникает из 
ничего и о том, что его энергия, ум и силы, покинув его ради новых хозяев,
истощили, опустошили и ограбили его самого, наивного простака от науки...

Завотделения профессор Погребинский направил усилия всего коллектива
лечебницы на создание спокойной обстановки для спасения симпатичного
молодого учёного. Но проницательный Кузовкин, доверяясь врачам и лекарствам
и стоически перенося все процедуры, отлично понимал, что дела его плохи.
А ведь он ещё так мало успел, хотя планировал создание вечного двигателя,
автомобиля на воздушной подушке, бесшумной кофемолки и женитьбу по любви.
Угнетала его и другая мысль: стоило ли человечество той жертвы, на которую 
он обрёк самого себя...

В палату к увядающему изобретателю зачастил один из практикантов, пятикурсник
мединститута Виталька. Он умел молчать. Но однажды, после очередного обхода и
ободряющих слов практикант не сдержался и ляпнул:

- Дед не пашет.

И Когда Кузовкин попросил перевести это замечание на общедоступный язык,
Чекурда разговорился.

- Если кто и может тебя вытащить, так это я.

- Каким же образом? - заинтересовался изобретатель.

- Ещё на третьем курсе я сварганил одну штуковину, - ответил тот. - Представь
себе: бачок, шланг, насос, ручной кран... По сути, элементарно, но эффект
колоссальный. С того света вытягивает. Принцип простой: "Нервы наши будут
ваши!" Проверено на четверых.

- И что они?

- Ожили, как бобики. Один чудак даже установил рекорд области по прыжкам в
высоту с препятствиями...

- А ты?

- Что я?

- Как себя чувствуешь ты сам?

Парень помолчал, потом признался:

- Иногда подташнивает. Так это, может, из-за того, что меня стипендии
лишили...

- Спасибо, старик, - сказал Кузовкин, улыбаясь впервые за последний месяц.

Недисциплинированные солнечные зайчики шныряли по стенам палаты. Ласточки за
окнами вовсю репетировали торжественную первомайскую увертюру...
Р.ВИККЕРС


                                  ЗНАКОМЫЕ ВСЕ ЛИЦА

Последние два года я ни в театры, ни на концерты не ходил. Корпел над 
диссертацией. Даже телевизор не включал. На другой день после удачной защиты
ко мне ввалился мой старый друг Жорка Конотопцев.

- Пляши, старик! - закричал он с порога. - Гвоздь сезона!

В руках у него шелестели два билета на премьеру "Отелло" в нашем театре.

Места оказались хорошими, я блаженствовал.

- Нам везёт, - заметил Жора, просмотрев программку. - Лучший состав!

Свет в зале погас. На сцене в ярком луче прожектора стоял коварный Яго.

Зал встрепенулся.

- Лёха?! - удивлённо взвизгнула девушка с галёрки.

- Он самый, - подтвердили в партере.

"Во, даёт!" - прокатилось по залу, хотя Яго не успел ещё и пошевелиться.

- В чём дело? - спросил я у Конотопцева.

- Ты что, не узнал? Это же клоун Лёша из "Раз-два-три-четыррки".

- Откуда? - спросил я.

- Ну, еженедельная, детская, телевизионная...

На нас зашикали.

Тем временем на сцене осветилось одно окно и в нём появился величественный
Брабанцио, сенатор, почитаемый всей Венецией.

- Пан Сантехник, - охнули зрители.

Зал клокотал.

- Телекорчма "Шесть табуреток" - уточнил для меня Жорка.

Появление Отелло вызвало бурю оваций.

- Мишка, привет!

- Браво, Косолапый!

Я наклонился к своему консультанту.

- Он озвучивал Медведя в мультике "Рыбка, держись!"

Напрасно сенат обвинял Мавра. Публика обожала Мишку и не собиралась давать его
в обиду.

На сцену ввели трепетную Дездемону. Она вежливо поздоровалась с дожем и
сенаторами, но ответили ей из зала:

- Матильда, гутен таг!

Зрители одобрительно шумели. Мальчик вынес на сцену корзину цветов. Дездемона
поцеловала пионера.

- Матильдой её считают в Абвере, - растолковал Жора. - А вообще-то, она наш 
человек, майор Перепёлкина.

- Но в программке... - возразил я.

- При чём тут программка?.. - зашипел Конотопцев. - Ты что, "Тринадцать 
осенних часов" не видел?

Артисты старались, зрители получали эстетическое удовольствие.

В последней картине Косолапый придушил Матильду-Перепёлкину и лишил жизни себя.
Лёшу-клоуна заковали в цепи и увели, а режисёра вызывали на поклон несколько 
раз.

После премьеры мне почему-то стало грусно.

Жорка тоже ворчал:

- Дож явно не тянет, хотя и народный. Гундосый из "Умники напали на след" 
сыграл бы сильней.
Р. ВИККЕРС

Газета "Труд",
май, 1972 г.

                                 КАК СТАТЬ ЛЮБИМЫМ

- Что брать будем? - спросила официантка.

Я заказал кофе с булочкой.

Она удивилась.

- Кто же ходит в кафе пить кофе? Кофе дома надо пить.

Я поблагодарил её за совет.

- Хорош посетитель, - обиделась девушка, - с таким план выполнишь! Знала бы,
не подходила.

Меня эти слова так расстроили, что я пролил кофе на пиджак.



- Куда ехать будем? - спросил водитель такси.

Я назвал адрес ближайшей химчистки.

Он удивился.

- Кто же туда на такси ездит? Туда всего час ходьбы.

Я объяснил, что пешком идти мне некогда.

- Хорош пассажир, - возмутился таксист. - Знал бы, не останавливался.



- Что чистить будем? - спросила приёмщица.

Я показал пятно.

- Что ж тут чистить? Тут плюнуть надо и растереть, а не в чистку тащить...

Я плюнул, но промахнулся.

Она взорвалась.

- Хорош клиент! Знала бы...



- Как оправдываться будем? - спросил милиционер.

Я объяснил, что плюнул по указанию приёмщицы, но из-за отсуствия необходимого 
опыта, попал не в пятно, а в жалобную книгу, лежавшую под прилавком.

- И за такую чепуху вас сюда привели? - удивился он. - Ну, плюнул, и что?
Мало ли, кто куда плюнет?

Я поблагодарил его за чуткость.

- Хорош нарушитель, - процедил он презрительно. - Знал бы, протокол не марал...



Идя по улице, я думал о том, сколько огорчений доставил за один час стольким
хорошим людям. Я ругал себя последними словами. "Я - невыгоден, нерентабелен, 
непланов, непремиален и непрогрессивен!" - внушал я себе. "И с этим надо
покончить!"



Я зашёл в сберкассу и снял с книжки всё, что накопил за годы своей бесполезной 
для сферы обслуживания жизни.



- Что брать будем? - спросила официантка.

- Ведро "Столичной" и корыто мясного салата.

- Вот это посетитель! - восхищённо прошептала девушка.

- Спасибо вам за внимание...



- Куда поедем? - спросил водитель.

- В Хабаровск и обратно. Чтоб тебе "холостяка" не гонять.

- Да с таким пассажиром, хоть в космос! - радостно закричал шофёр и выбросил в
окно табличку "не курить".

- Что чистить будем? - спросила приёмщица.

- Четыре одеяла, шесть ковров, чехол для нефтевышки и живого слона.

- Благодетель ты наш! - заголосила она.

- Да мы целый квартал тебя дожидаемся, все глазоньки повыглядели. Сымай
пиджачок, я тебе его даром отчищу!..



- Как будем оправдываться? - спросили в милиции.

- А чего оправдываться? - ответил я. - Что было, то было.

Поджёг кафе, утопил такси, взорвал химчистку...

- Получите высшую меру наказания.



И все посмотрели на меня с глубоким уважением.
                            
                               КТО ПОСЛЕДНИЙ
                          (музыкальный фельетон)

- Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте! Бонжур, салям-алейкум, здоровенькi
були! Как ваше "ничего себе"? Ну и ладненько. Мне сто граммчиков сыра. Если,
конечно, не возражаете...

- Рита! Иди сюда, тут опять твой придурок пришёл.

Это обо мне. Это они так шутят. Причём, если бы только в гастрономе, а то ведь 
всюду.

- Что у вас?

- Холодильник.

- Что с ним?

- Трясётся, потеет, стонет. Температура 39 градусов.

- Ждать в течение месяца. Из дому не выходить.

- Слушаюсь. Но там пельмени. Они не выдержат в течение месяца...

- А нас не колышет.

Без шуток не могут. В кафе то же самое.

- "Пюре с антрекотом, сосиска с вермишелью". А можно, чтоб пюре, извините 
пожалуйста, с сосиской?

- Пюре с антрекотом. А с сосиской вермишель.

- Но я доплачу. Вот 15 копеек.

- Да хоть пятнадцать тысяч плати, нельзя. Они же в комплексе. Русским языком 
тебе говорят: антрекоты с пюрами, а сосиски с вермишелями идут. Вместе.

- Куда, простите, идут?

- Это не ваше дело. Куда им надо, туда идут. Мы же у вас не спрашиваем, куда
ты идёшь!

- Но вы и шутники. С вами не соскучишься.

В театре те же сцены.

- Здравствуйте! У вас какая сегодня, извините, пьеса? А кто режиссёр? А она
ему кто? А чего вы злитесь? Я потому торчу, что жду, когда вы у меня шапку 
примете!

- Головных уборов не принимаем...

- Но пальто вы взя...

- А шапку нельзя!

- Но это, извините, ерунда. Чушь, простите, собачья. Они же у меня в 
комплексе. Как сосиска с антрекотом. И потом, куда я её дену? В ней сидеть 
жарко, а на ней жалко.

- Люди в руках держат.

- А если я, будьте любезны, похлопать захочу артистам?

- Я вас умоляю. В нашем театре уже десять лет никто никому не хлопает.

Причём, учтите, шутят, а сами не улыбнутся. На лестнице поскользнулся, сломал
каблук. Чинили полгода. Обулся - тут же сломал опять. Вместе с ногой.

- А чего ты выступаешь? Ты ж сам виноват - у тебя обе ноги левые. Да. И одна
на два размера больше. А вторая, вообще, женская.

И так, куда ни сунься. Очередь, например. А за чем? Я понимаю, что дефицит,
но мне интересно узнать, какой именно.

- Синий в полосочку, свежий в целлофане, мелкий, но симпатичный, в 
собственном соку на импортной молнии. И много косточек.

- Теперь понятно. Я всю жизнь о нём мечтал.

Занимаю очередь. Подходят люди.

- Кто последний? Что выбросили? Будем стоять.

- Вообще-то, правильно не последний, а крайний. И не выбросили, а продают.
И не стоять, а продвигаться к прилавку...

- Профессор! Не будь такой умный. Может, у тебя в академии продвигаются к
прилавку. А у нас стоят. Да! Если не выбросят. А крайним хочешь быть - иди
в футбол играть.

Опять шуточки. Ну, просто хоть на край света от них... 

Вагон шесть, здравствуйте, место тринадцать. Значит, вместе поедем?

- Кто поедет, а кто нет. У меня тоже шесть и тринадцать.

- А где проводник? Где чай? Где наволочки? Где печенье "Аврора" 1917 года
выпуска?!

- Нет проводника. И неизвестно. И не хватайся за стопкран. В гробу мы тебя
видели в белых тапочках.

- Ну и юморок! Ну и шуточки!

- А ты что хотел? Чтоб мы перед тобой за сотню на цырлах ходили? Тебе всё
вынь да положь! И гроб с музыкой и белые тапочки. А если автобус весь
расписанный по минутам? А оркестр на свадьбу отпущен? Жалуйся сколько угодно.
Вы посмотрите на него - книгу жалоб ему подавай. Тут тебе не читальня. Нет
книги. В сейфе она. А сейф на дне морском. А ключ в тридевятом царстве. У
Кащея Бессмертного. А он на заслуженном отдыхе. Отстань, гражданин, ты же у
всех в печёнках сидишь. Недостирали, тебе плохо, перестирали - тоже плохо:
дырки получились. Не завернули в бумагу - ворчишь, завернули - кричишь: на
сто грамм колбасы килограмм бумаги! Очередь ему не нравится! Да ты спасибо
скажи, в ножки ей поклонись, она ж тебя закаляет, человека из тебя делает.
Ты после неё к любым перегрузкам готов. Тебя в космос посылать можно. Девочка
тебя порезала - ревёшь на всю парикмахерскую. Так она же ученица, она первый
раз в жизни бритву взяла. Ну, споткнулась о твой нос, он же у тебя торчит,
как пень посреди физиономии, мешает работать. Гостиница тебе не угодила? А
чего тебя туда несёт, ты же видишь, нет номерей ни одного! Есть? Так то для
интуристов, которые, может, у себя в нью-йорках на асфальте спят, газетой
укрываются, из мусорника едят. Пусть хоть тут себя людьми почуствуют. И в
ресторан не лезь, уйди с прохода, пропусти иностранца. И этих пропусти! Ну и
что, что по-нашему говорят? Не наши они! "Кто, кто?" Швейцарские подданные.
Они с швейцаром поддали видишь, он стоит качаясь. Автосервис тебе не 
подходит? Что ж, мы тебе из себя распредвал сделаем? Нет запчастей, понял?
Как так? Так как! Тебя мамаша выпустила без запчастей - ты же на неё в 
газету не пишешь. Размахался тут руками, развозмущался. Шуруп ему в котлете
попался. Неправда твоя. Комиссия из треста сто сорок три котлеты съела - ни
одного шурупа не обнаружила. Плохо с тобой обходятся? А ты как обходишься?
Тебе таксист город-герой показывает, какой он вечно древний и всегда молодой,
а ты на счётчик смотришь копейки считаешь. Крохобор ты, вот кто. Знаешь, что
я тебе скажу? Если б тебя не было, наша сфера лучше б всех сервисов в мире
была! Товарищи, вы слышали? Он меня претензией обозвал? Какая я тебе 
претензия? (Плачет) Меня муж бросил с дитём на руках. А он, алкоголик
несчастный, тут жалобы пишет. Писатель нашёлся, Пикуль на нашу голову! Я тебе
встрою. Ты у нас купишь! Мы тебе дадим напрокат! Переучёт сегодня! А завтра
санитарный день. И вечер санитарный. Получаем товар. Сдаём деньги. Едем в
парк. Ушли на базу. Имели всех в виду. От такого слышим. И нечего в обморок
падать!

Наверно, мы сошли с ума.
Я - твой враг, ты  - мой враг.
На сердце-след, в глазах туман.
Что ж ты так? Что ж ты так?
Но кто-то грубые слова
Сказал из нас, сказал из нас,
И бъём друг друга наповал
В который раз! В который раз!
Затменье солнца - пришло и пройдёт,
Затменье сердца - к инфаркту ведёт.
Затменье сердца откуда-то нашло...

Дайте мне белую простыню! Горнисты, вперёд! Не надо стрелять - я парламентёр.
Я от армии клиентов и пациентов, покупателей и получателей, посетителей и
потребителей... Мы окружены со всех сторон, вы можете оставить нас без тепла
и света, воды и пропитания с миллионами несданных бутылок на руках. Мы 
сдаёмся и просим пощады. Взгляните на нас: мы такие же, как вы, хотя выросли
по другую сторону прилавка и не достигли вашего материального уровня. Да, 
ноги у меня кривые - так ведь это ты мне брюки так сшил, батя, да мой белый
флаг в синих пятнах, так ведь это после твоей химчистки, сестрёнка. И голова
у меня вроде грейпфрута - ты меня так постриг, краснолицый брат мой, я ещё
рубль у тебя в кармане забыл. Конечно, трудно тебе меня полюбить с первого
взгляда. Попробуй со второго. С Америкой, ведь, и то договариваемся. Так там
чужие, а тут все свои, они где, а мы рядом, стоит руку протянуть. Вот тебе
моя! Только не хлопай дверью перед носом ("Посторонним вход запрещён!"), не
бросай трубку ("Звоните вчера!"), не обижай ("Рита, твой придурок пришёл!").
Нет моей вины перед твоей сферой. Я не требовал контрольного завеса, не
грабил водителя такси, не лишал тебя премии и не бросал с ребёнком. Так не
смотри на меня волком. Лучше улыбнёмся друг другу. Видишь, ты улыбнулся, и я,
наконец, зубы твои увидел, какие они у тебя все золотые. И давай по-хорошему!
Мне ведь немного надо. Если чего пока не хватит, я перебьюсь... Главное, чтоб
душа, слово доброе. А ещё лучше песня... Представляешь, вступил человек в 
твою сферу, а ты его песней по голове:

- Здравстуй, друг!
Здравствуй, брат!
Для тебя не жаль затрат.
Здравствуй, брат,
Здравствуй, друг,
Получай мильон услуг!
Здравствуй, гость,
И клиент,
Приходи в любой момент.
Здравствуй, кум,
Здравствуй, сват.
Ты ни в чём не виноват!
Здравствуй, свет,
Здравствуй, смех,
Отпускаем всё для всех.
Больше дел,
Меньше слов,
И - да здравствует любовь!
Захотел -
Заходи.
Зря приёмщика не жди.
Заказал -
Получай,
И прими от нас на чай.

- Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте, а вы кто, простите? 

- А мы мастера. Ждём, пока вам понадобимся. Вот монтёр, это билеты 
туда, обратно и опять туда, а вот грузчики, все как один активисты 
общества трезвости.

Возьмём у вас любой заказ.
- Пожалуйста!
Работу выполним при вас.
Пожалуйста!
Вам стоит только сообщить,
Кого хотите пригласить.
- Стекольщика? Пожалуйста.
- Обойщика? Пожалуйста.
- Водителя? Пожалуйста.
- Строителя? Пожалуйста.
Носильщика, точильщика, сапожника, чертёжника,
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

- Да мне вообще-то не к спеху. Я и завтра могу зайти.

- Нет, нет, нет, нет,
Мы хотим сегодня!
Нет, нет, нет, нет,
Мы хотим сейчас!

- Спик инглиш? Парле франсе?

- Нихт ферштейн...

- Шпрехен зи дойч?

- Мотовиловка.

- Что ж вы сразу не сказали? Номер с роялем товарищу из Мотовиловки!

- Зачем рояль? Лучше раскладушку.

- Отставить рояль! Номер с оркестром!

Хелло, Коля,
Не томись в холле,
Чемодан бери и дуй скорее в люкс,
Там примешь душ, Коля,
Отдохнёшь вволю,
И по приёмнику услышишь этот модный блюз...

- А чего ж вы убегаете? Ничего не купили и убегаете?

- А мне, собственно, ничего не надо.

- Может, икры?

- А есть?

- Сколько угодно. Вам красной или чёрной?

- А синей у вас нет?

- Нет, но мы можем перекрасить.

- А белой?

- Отмоем, только не уходите.

Универсальный магазин,
Продуктов тьма, а я один...

Аккомпаниатор:

- Жаль, вы там были не со мною!
Двенадцать ловких продавцов
Ко мне спешат со всех концов...
- А вы один, вы не со мною.
Вот сам завмаг с мешком бежит,
Отборный тащит дефицит.
- А вы один, вы не со мною.
Наш покупатель дорогой,
Бери, плати, неси домой...
- Но вы там были не со мной.

Универсам, универсам!
Не верю собственным глазам:
Сто двадцать пять сортов колбас
Лежат и в профиль и анфас.
Универсам, универсам,
Прибавилось работы нам,
Исчез с витрины ананас...
А я смотрю, смотрю на вас...

- А куда девались мои прежние знакомцы? Где тот, из мясного отдела, который
топором размахивал и обещался из меня фарш сделать?

- А он чемпион Европы по тяжёлой атлетике.

- А официантка, которая "только в комплексе с вермишелем"?

- А она уже второй сезон танцует в буфете Большого театра.

- А жулики из автосервиса?

- Пошли в тюрьму по собственному желанию.

- А жалобная книга?

- А что это такое? С чем его едят?

Ура! Ура!
Сбылись мечты,
У службы быта больше стало
Тепла и доброты.
Плывёт луна,
Поют дрозды,
И расцветают вместо жалоб
Улыбки, как цветы.

А вот смена ветеранам, юные романтики прилавка, борцы с нетрудовыми доходами,
создатели хорошего настроения, принимают священную присягу перед памятником
неизвестному покупателю.

- Клянёмся обслужить каждого в ателье, как жену председателя исполкома; в
гостинице, как президента Зимбабве; в приёмном пункте стеклотары, как артиста
Михаила Боярского.

- Клянёмся! - катится по площади...

- И - по главной улице с оркестром:

Служба быта так скромна, что не видна.
Если ж где-то кое-кто из нас порой
Людям портит нервы,
Мы должны ему задать суровый бой,
Чтоб не смел позорить он перед страной
Наш советский сервис!
Р. ВИККЕРС

                           КУДА СМОТРИТ МИЛИЦИЯ?
                                 (сценка)

Группа людей на улице. Перед толпой юноша и девушка. Он рвётся туда, она его
удерживает. Из толпы доносятся голоса.

Голос - Отвали, зараза!

Женский голос - Ты шо, чокнулся?

Парень - Я пойду!..

Девушка - Не смей!

Женский голос - Вот так блямба вышла! Наклюкался смурняк и с копыт...

Мужской голос - Брось лапшой брызгаться! Сами с макаронного...

Девушка - Они же пьяные...

Парень - Он оскорбляет женщину!..

Женский голос - Катись ты, дурошлёп забацанный!..

Мужской голос - Не фыркай. Я с кабака на брод похилял, а теперь в хавиру...

Девушка - Надо позвонить в милицию...

Парень - Я сам дружинник! А ну, разойдитесь! Пустите меня!..

Расталкивает толпу. Посреди неё оказывается маленький паренёк с транзистором.

Он приложил палец к губам - Тише! А голоса из радиоприёмника продолжают звучать:

"Втюрился? - вякнула она.

- Гад буду! - хрюкнул он.

Вы слушали рассказ писателя Жлобова "Первая любовь". Передача для молодёжи 
закончена. До новых встреч, друзья!"Р. ВИККЕРС

                                  ЛУЧШИЙ ТОСТ

Мы собрались, как и договаривались, через двадцать лет после окончания школы.
Хотя школа наша была мужской, в мужчин мы, по сути, превратились только теперь.
Приветствия, воспоминания, тосты... Оказалось, что среди наших выпускников два
доктора и двенадцать кандидатов всевозможных наук. За столом то и дело 
слышалось:

- Выпьем за докторскую диссертацию Лапко!

- Замочим кандидатскую Черепкова!

- Взбрызнем открытие Пружанского!

- И так далее.

Под конец вечера я не выдержал и взял слово.

- Тут некоторые, - заметил я ехидно, - бахвалятся своими достижениями. А чего 
бы вы стоили, кем бы вы стали, если бы рядом с каждым из вас не было любящего,
терпеливого создания, которое обеспечивает вам тёплый уют и беззаботное
домашнее существование?

Кто готовит вам обед, стирает бельё, растит ваших детей? Кто стойко переносит 
все ваши капризы, кто ради достижения вами успехов ежедневно жертвует своим
отдыхом и удовольствиями? Выпьем же за них, друзья!

Мне аплодировали больше всех. Меня обнимали и хлопали по животу. Многие плакали.

- Хорошо сказал. Волнительно!

А я и не мог иначе сказать. Я говорил о том, что у меня давно на душе накипело.

Моя жена кандидат наук, готовится к защите докторской диссертации.



                                  ЛЮБОВЬ НЕ КАРТОШКА
                                     (Сценка)

(За столиком Ведущий и Гость-иностранец в тёмных очках)

ВЕДУЩИЙ: - Наш гость - известный итальянский кинорежиссёр Луиджи Забалделли.
Он привёз к нам свой последний фильм "Ль амор, ль амор, ль амор", который в
советском прокате будет называться "Любовь не картошка". Только что прошла
премьера фильма. Как приняли наши зрители ваше произведение?

(Гость говорит на итальянском, звучит русский перевод его слов).

- Превосходно. Они с первых же кадров буквально прильнули к экрану. Вообразите,
утро в Неаполе. Просыпается герой картины Умберто, рядовой безработный. Он идёт
умываться. Внимание зрителей напряжено. Умберто берёт в руки мыло... (О!),
зубнаю пасту... (О-о!), туалетную бумагу... (О-о-о!) Публика потрясена.

Но вот проснулась юная Сардинелла. Она отбрасывает простыню. Солнечный луч 
ласкает её грудь, бёдра, ноги... Всем начхать. Как?! Ведь это же наша мисс
Италия! Но вот она надевает лифчик... (О!), трусики... (О-о!). Браво публика!
Запад разлагается в стриптизе - Советы приветструют одевание! Она натягивает
колготки-эластик. Зал аплодирует стоя!

Такого чуткого зрителя я не встречал нигде в мире. Свидание любовников было
воспринято с восторгом. Эту сцену мы снимали на фоне большой витрины 
супермаркета. Я только здесь понял, что сделал её короткой. Казалось, зрители
были готовы смотреть час! два! три! Когда же бедняжка Сардинелла сказала: "Всё!
К чёрту! Я ухожу!" - зал взорвался. "Нет! Не уходи! Не отказывайся от своего
счастья!"

А следующий эпизод?! Умберто не находит себе места. Его жилище кажется ему
тюрьмой. Он заходит в одну комнату - пусто. В другую: "Где ты, Сардинелла?" Нет.
В третью - глухо! Несчастный поднимается на второй этаж. И тут, ни в одной
комнате... (Гость всхлипывает). Только эхо... Зрители не скрывали слёз. Плакали
все. И женщины, и мужщины. Я видел, как всхлипывал седой ветеран с орденами на 
груди. Казалось, весь советский народ плачет, глядя на опустевшую лачугу
итальянского безработного.

Да! Ваши зрители очень впечатлительны! Когда подлый мафиози Канальо Мерзлуччи,
соблазняя прекрасную Сардинеллу, предложил ей за один час любви свой подержаный
"Фиат", а она гордо отвергла его, публика единодушно воскликнула: "Дура!", что,
как объяснил мне переводчик, по-русски означает высшую степень одобрения.

Признаюсь честно, эпизоды отставки кабинета министров, ограбления национального
банка и извержение Везувия русские смотрели с безразличием.

Но когда раздавленные нищетой влюблённые в заброшенной траттории пьют кофе,
когда она механически сыплет сахар ложка за ложкой, ложка за ложкой мимо чашки,
когда он кривится, кусая вместо апельсина ананас, когда появляется заспанный
официант с тарелкой красной икры, советские патриоты не сдержали эмоций. "Браво,
итальяно!" - с этим криком они бросились мне на шею, заявляя, что это лучший
фантастический фильм, который они увидели за последние годы. Я счастлив!

ВЕДУЩИЙ: - Синьор Забалделли, пока мы беседовали, в студии раздались тысячи 
звонков. Всех зрителей в основном интересуют два вопроса: где вы достали ваши
очки, и сколько вы за них просите?
Р.ВИККЕРС
                                   НЕРВЫ
                                 (сценка)

ПЕРВЫЙ. Зачем ты взял микрофон?

ВТОРОЙ. Мне так удобней.

ПЕРВЫЙ. Поставь на место.

ВТОРОЙ. А где его место?

ПЕРВЫЙ. Там, где он стоял.

ВТОРОЙ. Пожалуйста. Только кричать не надо.

ПЕРВЫЙ. Это моё дело - кричать или не кричать.

ВТОРОЙ. Не стыдно из-за такого пустяка поднимать скандал?

ПЕРВЫЙ. Это не пустяк, а техника, её беречь надо.

ВТОРОЙ. Нервы надо беречь.

ПЕРВЫЙ. Мои нервы, хочу - берегу, хочу - нет!

ВТОРОЙ. Смотри, когда-нибудь из себя выйдешь, а обратно не войдёшь.

ПЕРВЫЙ. А ты меня не учи!

ВТОРОЙ. А не мешало бы. Я как раз знаю одно средство от любых стрессов.

ПЕРВЫЙ. Доктор нашёлся! Какое средство?

ВТОРОЙ. Очень простое. Как только заметишь, что начинаешь психовать, 
        немедленно решай задачку.

ПЕРВЫЙ. Какую задачку?

ВТОРОЙ. Скажем, надо переправить через реку человека, козу, капусту и волка.
        А лодка вмещает только двоих. Как быть?.. Вот видишь - задумался,
        отключился, успокоился.

ПЕРВЫЙ. А куда он идёт?

ВТОРОЙ. Кто?

ПЕРВЫЙ. Ну, человек этот?

ВТОРОЙ. Какая разница? Из деревни идёт в город. Живёт он в городе, а в деревне 
        отдыхал. Нервы лечил.

ПЕРВЫЙ. И как?

ВТОРОЙ. Вылечил и домой идёт. С ним коза, капуста и волк.

ПЕРВЫЙ. Зачем?

ВТОРОЙ. Что зачем?

ПЕРВЫЙ. Капуста зачем?

ВТОРОЙ. Да это безразлично. Тёще капуста. Она пирожки печёт. Ты любишь 
        пирожки с капустой?

ПЕРВЫЙ. Я с повидлом люблю.

ВТОРОЙ. А он с капустой.

ПЕРВЫЙ. А коза?

ВТОРОЙ. И коза с капустой.

ПЕРВЫЙ. Я спрашиваю, коза зачем?

ВТОРОЙ. Коза - жене. Ей козье молоко прописали. Он ей и везёт козу. На диете
        она сидит.

ПЕРВЫЙ. Коза?

ВТОРОЙ. Жена.

ПЕРВЫЙ. А волк?

ВТОРОЙ. А волк не сидит на диете. Он на берегу сидит.

ПЕРВЫЙ. А зачем?

ВТОРОЙ. Ждёт лодку.

ПЕРВЫЙ. Зачем волк - объясни?

ВТОРОЙ. А волка он сыну в подарок везёт. Сын у него отличник, интересуется
        биологией. У него всё есть - чижи, ежи, слоны, жирафы. Только волка
        для полного счастья не хватает. Вот ему и везёт. Всё ясно?

ПЕРВЫЙ. Теперь всё. Пускай едут.

ВТОРОЙ. Спасибо за разришение. А как?

ПЕРВЫЙ. Как хотят. Мне, ведь, главное успокоиться.

ВТОРОЙ. Тебе главное успокоиться, а ему главное домой добраться. К семье.
        А перед ним река, а переправа - только лодка.

ПЕРВЫЙ. Ты чего кипятишься?

ВТОРОЙ. Да потому, что в лодку больше двух не посадить, а их четверо.

ПЕРВЫЙ. Капусту можно в авоську положить, козу под лавку, а волка на колени.

ВТОРОЙ. Да? И все потонут.

ПЕРВЫЙ. Может потонут, а может выплывут.

ВТОРОЙ. А капуста?

ПЕРВЫЙ. И капуста выплывет.

ВТОРОЙ. Где же ты видел, чтобы капуста плавала? Она же не теплоход и не минтай.
        Потонет капуста.

ПЕРВЫЙ. Ну и бог с ней.

ВТОРОЙ. Это ты так считаешь, а тёща иначе рассуждает. Она без капусты его, 
        может, и на порог не пустит.

ПЕРВЫЙ. Да успокойся ты. Устроим это дело. Я же впринципе против капусты ничего 
        не имею. Пускай человек с ней в лодку садится.

ВТОРОЙ. А волка с козой?

ПЕРВЫЙ. Другим рейсом заберёт.

ВТОРОЙ. Так он же хищник!

ПЕРВЫЙ. Ну и что?

ВТОРОЙ. А то, что задерёт он козу, вот что. Он на неё давно зуб точит.

ПЕРВЫЙ. Значит, первым делом, хищника брать надо.

ВТОРОЙ. А капуста с козой?

ПЕРВЫЙ. Пусть дожидаются.

ВТОРОЙ. Так они же пожрут один другого. Коза особенно. Без всяких пирожков.

ПЕРВЫЙ. Выходит, козу надо брать.

ВТОРОЙ. Правильно. А почему?

ПЕРВЫЙ. Потому, что жена она важнее тёщи.

ВТОРОЙ. Причём тут жена? Потому, что волк капусту не ест. Понял? Не любит он
        капусту. Перевезли козу, кто следующий?

ПЕРВЫЙ. Волка надо перебросить.

ВТОРОЙ. К козе!?

ПЕРВЫЙ. Значит капусту.

ВТОРОЙ. К козе? Вот и рассуди, что у тебя выходит.

ПЕРВЫЙ. Выходит, что коза является на данном этапе хищником.

ВТОРОЙ. То-то. Что же с ней делать?

ПЕРВЫЙ. Отдать волку - пускай её ест.

ВТОРОЙ. А с женой что делать? Ей же молоко позарез нужно. Толстая она очень.

ПЕРВЫЙ. С женой развестись можно.

ВТОРОЙ. А сын?

ПЕРВЫЙ. А сына тёще с капустой.

ВТОРОЙ. А волк?

ПЕРВЫЙ. А волка утопить и шкуру сдать.

ВТОРОЙ. За что?

ПЕРВЫЙ. За то, что он козу съел.

ВТОРОЙ. Значит, тебе пирожки с повидлом можно, а ему козу нельзя?

ПЕРВЫЙ. Так он же хищник.

ВТОРОЙ. Это он раньше хищником был. До перестройки. Раньше человек человеку
        волком был.

ПЕРВЫЙ. А теперь?

ВТОРОЙ. А теперь волк волку - человек.

ПЕРВЫЙ. Так я пойду.

ВТОРОЙ. Нет, погоди. Это что же получается? Капусту козе скормил, козу волку 
        отдал на растерзание, невинного волка в воду - и пошёл!

ПЕРВЫЙ. Успокоился и пошёл.

ВТОРОЙ. А семья?

ПЕРВЫЙ. Чья семья?

ВТОРОЙ. Его семья.

ПЕРВЫЙ. А я в чужие семейные дела не вмешиваюсь.

ВТОРОЙ. Вот ты как заговорил. Значит тёща без пирожков слезами обливается,
        отличник волком воет: "Где папа, почему он нам хищников не везёт?"
        Жена сидит на привязи, как коза без диеты, муж в лодке с капустой
        катается, а тебе начхать. Тебе никого не жалко!

ПЕРВЫЙ. Мне нервов твоих жалко. Лечиться тебе надо. Задачки решать.

ВТОРОЙ. Какие ещё задачки?

ПЕРВЫЙ. Про человека, козу, волка и капусту, и про лодку, и про то как им быть.

ВТОРОЙ. Когда я волновался - ты у меня спрашивал, а теперь - я у тебя спрашиваю,
        как быть? Спокойно спрашиваю. Без нервов.

ВТОРОЙ. А я тебе спокойно отвечаю "Пускай с волком плывёт".

ПЕРВЫЙ. А коза капусту съест.

ВТОРОЙ. Ну и на здоровье. Места больше будет.

ПЕРВЫЙ. А волк человека.

ВТОРОЙ. И правильно. Зачем он семью бросил?

ПЕРВЫЙ. А кто же поплывёт?

ВТОРОЙ. Коза.

ПЕРВЫЙ. А грести кто будет?

ВТОРОЙ. Капуста.

ПЕРВЫЙ. Так её же съели.

ВТОРОЙ. Кто?

ПЕРВЫЙ. Не помню, кажется волк.

ВТОРОЙ. Так он же не ест капусту.

ПЕРВЫЙ. А что ему есть? Человека нельзя, козу нельзя, капусту нельзя.

ВТОРОЙ. Тебя волк волнует!

ПЕРВЫЙ. А тебя!

ВТОРОЙ. А меня жена!!! Что ей делать?

ПЕРВЫЙ. Пирожки печь.

ВТОРОЙ. С чем?

ПЕРВЫЙ. С тёщей.

ВТОРОЙ. А сын?

ПЕРВЫЙ. Сын отличник, а волка в глаза не видел.

ВТОРОЙ. А козу он видел?

ПЕРВЫЙ. Да.

ВТОРОЙ. А ты её видел?

ПЕРВЫЙ. Нет.

ВТОРОЙ. То-то. Может она и не коза, а козёл?

ПЕРВЫЙ. Ты за что меня ослом обозвал?

ВТОРОЙ. Кто?

ПЕРВЫЙ. Ты.

ВТОРОЙ. А чего ты раскричался?

ПЕРВЫЙ. Кричу, чтобы успокоиться.

ВТОРОЙ. И я, чтобы успокоиться.

ПЕРВЫЙ. А что ты кричишь?

ВТОРОЙ. А ты что кричишь?

ВМЕСТЕ. Мы кричим: нервы беречь надо!
Р.ВИККЕРС

                             НОЧНОЙ ДОЖДЬ
                         /драматический этюд/

                     ... Грає море зелене,
                     Тихий день догора,
                     Дорогими для мене,
                     Стали хвилi Днiпра...

ПЕРВЫЙ. Это даже хорошо, что у нас ни плащей, ни зонтиков. Дай руку, друг, и
отправимся в путешествие по чистым весенним лужам...

ВТОРОЙ. Дождь прозрачной мелодией льётся по вечерним улицам нашего города.

ПЕРВЫЙ. Мы родились в этом древнем городе, на этой крутой улице.

ВТОРОЙ. Вот дом моего детства.

ПЕРВЫЙ. А я вырос в доме напротив.

ВТОРОЙ. Помнишь наш телефон?

ПЕРВЫЙ. В пятом классе мы перекинули из окна в окно провод, приладили к нему
микрофоны и переговаривались каждый час днём...

ВТОРОЙ. И каждые два часа ночью. По нашему телефону можно было только говорить.
Ответов мы не слыхали, но это уже мелочи.

ПЕРВЫЙ. Алло! Наше "Динамо" выиграло у "Спартака". Мы в финале!

ВТОРОЙ. Арамис удрал из замка, переодевшись женщиной. Где Атос пока неизвестно.
Сообщу утром, когда дочитаю.

ПЕРВЫЙ. Я не сделал задачек по физике. Дашь скатать?

ВТОРОЙ. Сенсация века! Человеку пересадили сердце и он живёт вот уже неделю.
Я буду врачом!

ПЕРВЫЙ. Наше "Динамо" разложило "Зенит". Считай, что Кубок у нас в кармане!

ВТОРОЙ. Я был в новом Дворце пионеров и записался сразу в двенадцать кружков.

ПЕРВЫЙ. У мамы обморок. Она проверяла мой дневник...

                        /Музыка/

ВТОРОЙ. Дождь барабанит по крыше нашей школы.

ПЕРВЫЙ. Между прочим, она построена архитектором Заряжским в первой половине
девятнадцатого века.

ВТОРОЙ. На стене надпись: "Оксана+Виктор = любовь".

ПЕРВЫЙ. Эта надпись сделана им во второй половине двадцатого века.

ВТОРОЙ. Как себя чувствуешь, старушка!

ПЕРВЫЙ. Сколько хлопот мы тебе доставили!

ВТОРОЙ. Сколько твоих окон разбили футбольными матчами.

ПЕРВЫЙ. Ты-то, положим, был отличником!

ВТОРОЙ. А тебя считали удивительно способным.

ПЕРВЫЙ. И ставили сплошные тройки.

ВТОРОЙ. Но были же и четвёрки!

ПЕРВЫЙ. Только по поведению.

ВТОРОЙ. Перестань прибедняться. В девятом ты написал контрольную по 
тригонометрии в стихах.

ПЕРВЫЙ. Влюбился в математичку...

                       Спить натомлене мiсто
                       Мирним лагiдним сном...

ВТОРОЙ. Ветер растаскивает тучи по ночному небу. Мы поднимаемся на Владимирскую 
горку.

ПЕРВЫЙ. Внизу ворочается во сне старик Днепр, тихо перешептываются молодые
деревья на склонах.

                       ... Ген, вогнi, як намисто,
                       Розляклись над Днiпром...

ВТОРОЙ. Как мы пели после выпускного вечера! Нас было трое тогда. С нами была
Оксана, самая красивая девчонка в городе!

ПЕРВЫЙ. Что в городе? Если б не нос в веснушках, была бы первой в мире!

ВТОРОЙ. По небу летела звезда. Она сказала: "Мальчики, давайте загадаем
желание! Я любил её. И загадал, как только мне стукнет восемнадцать - женюсь!
А что?"

ПЕРВЫЙ. А я любил Киев. И дал себе слово никогда с ним не расставаться.

ВТОРОЙ. А что загадала Оксана?

ПЕРВЫЙ. Летящей звездой оказался космический корабль - спутник "Союз-9".

ВТОРОЙ. Как мы пели тогда! Гнатюку с Магомаевым слабо так спеть!

                        ... Вечорiв оксамити,
                        Мов щастя прибiй,
                        Як тебе не любити...

ВТОРОЙ. Мы идём по ночному Крещатику.

ПЕРВЫЙ. В институт я не поступил. Провалился на собеседовании. У меня спросили:
"Почему вы выбрали именно автодорожный институт?" Я ответил: "Он мне ближе
всех". "Так любите?" "Нет, просто живу рядом".

ВТОРОЙ. Дождь кончился.

ПЕРВЫЙ. Я не знал, чего хочу. То я собирался сконструировать велосипед на
воздушной подушке, то решил пробраться в Чили и набить морду Пиночету.

ВТОРОЙ. Дождь кончился. Мы идём по Крещатику. В сорок третьем здесь были руины.
Мы видели их только в кино. Мы родились в мирном зелёном городе и таким его
полюбили.

ПЕРВЫЙ. Два года я служил в армии. И два года - зима-лето, зима-лето - каждую
ночь мне снились улицы и площади, бульвары и памятники моего Киева.

ВТОРОЙ. Смотри! Они не спят вместе с нами.

ПЕРВЫЙ. Поклон вам, Тарас Григорьевич!

ВТОРОЙ. Здравствуй, легендарный командарм Щорс!

ПЕРВЫЙ. Доброй ночи, Александр Сергеевич!

ВТОРОЙ. Здравия желаем, генерал Ватутин!

ПЕРВЫЙ. Над нами чистое ночное небо. Звёзды отражаются в мокром асфальте. Мы
идём по небу, топаем по созвездиям, шагаем по Млечному Пути.

                      ... В очi дивляться канни,
                      Серце в них переллю,
                      Хай розкажуть коханiй,
                      Як я вiрно люблю...

ВТОРОЙ. Извините, товарищ старшина! Мы не выпили ни чуточки. А поём просто
потому, что у нас такое настроение... Есть, петь шепотом!

                      ... Як тебе не любити,
                      Києве мiй!...

ПЕРВЫЙ. Первые лучи скользят по улицам. А следом за ними торопятся к магазинам
фургоны с тёплым украинским хлебом, ползут вразвалку поливальные машины, бешено
мчится скорая помощь... Кто-то родился. Или умирает...

ВТОРОЙ. В этом году я заканчиваю мединститут. Я буду врачом. Люди не должны
пресмыкаться перед болезнями. Мы никогда не узнаем, что загадала Оксана на
Владимирской горке. Через год после выпускного вечера её не стало. Я обязательно
буду врачом. Может быть, мне удастся победить рак...

ПЕРВЫЙ. Смотри, на стройплощадках зашевелились строители. Подъёмный кран
подцепил солнечный шар и поднимает его над горизонтом: "Вира, земляк, вира!"

ВТОРОЙ. С добрым утром, солнечный город!

ПЕРВЫЙ. "Самолёт, следующий рейсом Киев-Братск вылетает в 7 часов 45 минут".

ВТОРОЙ. И здесь, в стеклянно-металлическом Бориспольском аэровокзале, я 
взрываюсь, и мы спорим и ругаемся, как не спорили и не ругались никогда в жизни.

- Дурак! Идиот! Пижон!- кричу я.- Отслужить в армии, отработать на заводе,
поступить в архитектурный - и сорваться с третьего курса!...

ПЕРВЫЙ. На нас смотрят, как на ненормальных.

ВТОРОЙ. Сорваться, чёрт знает куда и зачем!

ПЕРВЫЙ. Там нужны строители.

ВТОРОЙ. Из лучшего в мире города - в тайгу, в болото!..

ПЕРВЫЙ. Я построю там новый город, не хуже нашего. Увидишь, о нём ещё сложат
песни.

ВТОРОЙ. А институт? А я? А твоя невеста?

...Она прибегает за пятнадцать минут до отлёта, заспанная, растрёпанная и
очень славная. Она обнимает, целует его. Я отворачиваюсь и чувствую, как по
моим щекам катятса капли дождя, хотя дождь как уже три часа как кончился.

ПЕРВЫЙ. "Посадка на самолёт, следующий рейсом Киев-Братск, заканчивается 
через десять минут".

- Дай руку, друг! И не надо злиться. Ведь я лечу не "чёрт знает куда", а в
своё будущее.

ВТОРОЙ. В киевское небо взвивается белокрылая птица. Над утренним городом,
над Украиной, над страной навстречу солнцу плывёт наша песня...

ПЕРВЫЙ. Песня встреч и расставаний, песня радости и печали, песня старых 
переулков и новых непройденных дорог.

                          ... Буду мрiяти й жити
                          На крилах надiй...
                          Як тебе не любити,
                          Києве мiй!
Р.ВИККЕРС


                               О ЧЁМ СКРИПЯТ СТУЛЬЯ

В суходуевском театре готовили премьеру. Времени оставалось в обрез, артисты
выбились из сил, трое осветителей как назло попали в вытрезвитель, все 
перессорились и объединялись лишь для того, чтоб разом ругать автора пьесы,
молодого драматурга Глобального.

- А на худсовете хвалили, - язвил автор. Он-то был убеждён, что написал мощную 
вещь, где впервые в мировой драматургии поднял вопрос о бракованной продукции
местного мебельного комбината. И название - что надо: "Стулья скрипят".

Главреж Станислабский не ругал автора. В неминуемом провале он винил только 
себя, и был прав. Оставалось положиться на вдохновение, но оно оказалось таким 
же неорганизованным, как его хозяин. Вдохновение заявилось к нему среди ночи 
накануне премьеры, развалилось в кресле, и, опорожнив две бутылки пива, 
подсказывало постановщику, как сколотить мебельный спектакль.

На генеральную репетицию главный пришёл помятым и растрёпанным, но внутренне
выбритым и отутюженным.

- Пьеса, конечно, не "Гамлет", - заявил он актёрам, - но тема тоже больная. На
стульях все сидят - и министры, и дворники. А стулья некачественные. Почему?
Разберёмся вместе со зрителями. Короче, спектакль надо решать в форме острой
дискуссии. Заденем зрителя за живое - он не подведёт.

И вдохновенный режиссёр за два часа поставил спектакль с ног на голову.

...Вечером в театре собралась городская общественность и родственники автора.
Волнующее скрипичное вступление сразу же погрузило публику в проблемы, а первая
же сцена не оставила равнодушных в зале. Да и можно ли было спокойно наблюдать
за тем, как молодой контролёр ОТК, один за другим ломал выставленные на сцене
стулья, доказывая несознательному бригадиру его ошибки.

Роль контролёра исполнял способный герой-неврастеник Македонский. Он крушил
стулья лихо и азартно... Когда развалился на куски шестнадцатый стул, зал 
разразился аплодисментами. Окрылённый поддержкой зрителей, артист с новой силой 
продолжил расправу над дефективной продукцией.

Публика испугалась. Казалось, если не остановить разбушевавшегося Македонского,
он разнесёт в щепки все семьсот мест зрительного зала.

На сцену бросилось несколько добровольцев из народной дружины. Они попытались
спасти последний уцелевший стул. Куда там!

- Бракоделы!- рычал далеко вошедший в роль, актёр.- Гнать вас некому!

Пришлось вызывать милицию и скорую помощь.

- До чего человека довели,- вздохнул врач, с трудом успокаивал новатора.

- Между прочим, это ваша работа, Никодимович!

Директор мебельного комбината, сидевший в ложе, спокойно парировал обращённый
к нему упрёк.

- Не вмешивайтесь не в свои дела,- и, передав супруге бинокль, неспеша 
поднялся на сцену.

- У вас всё, товарищ?- спросил он по дороге у лежавшего среди обломков
Македонского.

Артиста, вздрагивающего от плача, унесли вместе с ножкой от стула, которую он 
держал мёртвой хваткой.

- Какие будут предложения относительно порядка ведения?- уверенно обратился
Вадим Никодимыч к зрителям.

Через пять минут на сцене появился призидиум, избранный общим голосованием,
графин с водой и главный инженер Окачурин с докладом.

Докладчик обстоятельно сообщал о перевыполнении предприятием квартального плана,
о неустанной борьбе с качеством продукции. В зале громко смеялись.

- Кто говорил, что я слаб по части юмора?- победно потирал руки режиссёр за
кулисами.

Но смех оборвался, когда взяла слово Клава Лопаткина, продавщица мебельного
магазина.

- Покупатель боится ваших стульев,- заявила она.- Смотреть на них жутко,
садиться опасно, цена страшная.

- Не умеете торговать!- осадил её из президиума заведующий отделом сбыта.

Но продавщица не смутилась.

- Разрешите узнать,- обратилась она к оппаненту,- какие стуля приобрели вы
сами у нас в прошлом месяце?

Наступило тягостное молчание.

- Качаловская пауза!- шептал Станислабский.

- Немецкие демократические,- пробормотал завсбыт.

Пока зал аплодировал, режиссёр напутствовал старого комика Вали-Дольского.

- Вперёд, батя!

Комик в тулупе, треухе и с винтовкой по-клоунски споткнулся на ровной сцене,
прокукарекал:

- Наше вам с кисточкой!- и, воспользовавшись замешательством в президиуме,
стал нести текст своего монолога:

- Вчерась, значится, стою с ружком на проходной, вдруг вижу - один бежить,
стул с-под пальта торчить...

- Перестаньте валять дурака!- пересёк его зычный голос с галёрки. Голос 
принадлежал начальнику охраны комбината.

- Это не наш работник, товарищи. Это самозванец! Валидольского пришлось 
разоружить.

- За пятнадцать лет,- заявил охранник,- ни одного стула с территории фабрики
не было вынесено незаконным путём. Ни один уважающий себя расхититель нашу 
продукцию в свой дом не потащит.

Зал одобрительно загудел.

Директор постучал о графин обломком стула.

- Товарищи!- сказал он проникновенно. Глупо спорить с тем, что качество нашей 
продукции ниже уровня мировых стандартов. Мы не в силах опустить мировой уровень
до нашей продукции, поэтому нам предстоит кардинально поднять свой уровень. Но
как это сделать?..

- ...Вот в чём вопрос,- прохрипел, млея от восторга, режиссёр.

Прения разгорелись с новой силой. Выступали инженеры и экономисты, психологи и
технологи, рабочие и колхозники. Вечер завершился единодушным принятием 
резолюции, в которой руководство комбината обязывалось всеми силами укрепить
спинки, нажать на ножки и снять стружку. Решено было также продолжить заседание
в ближайшие вечера, пригласив для участия поставщиков и смежников...

Давно уже суходуевские зрители не уходили из театра в таком возбуждении.

- Всё, как в жизни! - радовались они.

"Смелый поиск",- записал в своём блокноте название будущей рецензии критик
Нечитайло.

Драматург ходил Гоголем.

Взволнованный главреж пристроился к выходящему из зала районному начальству.

- Очень своевременный и нужный разговор,- сказало начальство, пожимая 
режиссёрскую руку.

- Стараемся,- расцвёл Станислабский.

- У меня только два вопроса,- продолжил его собеседник.- Что это за нервный 
юноша, который ломал стулья, и откуда взялся пьяный старик в ушанке? 
Позаботьтесь о том, чтобы в дальнейшем никто не мешал спокойно работать!
Р. ВИККЕРС

                              ОТЦЫ И ДЕТИ

В конце рабочего дня директор завода Николай Павлович заглянул в свой кабинет.
Секретарши уже не было, а на её месте топтался парнишка лет тринадцати в 
пионерском галстуке и нервно грыз ногти.

- Вызывали?- спросил мальчик.

- А кто вы, собственно, будете?- не сразу сообразил директор.

- Я сын Косякова. Витей меня зовут.

- Ах, вот оно что!- оживился Николай Павлович.- Что же вы стоите? Проходите,
усаживайтесь, закуривайте.

- Спасибо, не курю,- вежливо отказался пионер.- Так в чём дело?

- Видите, как оно в жизни бывает,- начал издалека директор завода.- Кто бы
подумал, что у такого симпатичного сына - такой непутёвый отец!..

- Да не томите вы, говорите, что он натворил?!- взмолился мальчик.

- А он постоянно что-нибудь творит. Прогуливает, начальству грубит, выпивает...

- Не может быть!- воскликнул Витя.- Сигареты я у него в кармане находил, а
вот насчёт выпивки впервые слышу.

- Было дело,- вздохнул Николай Павлович.

- Сам пьёт, бог с ним. А вот то, что другим дурной пример показывает это похуже...

- Мы с матерью его этому не учили,- сухо оборвал его пионер.

- Я этого и не сказал,- отступил директор.- А всё же мало внимания отцу
уделяете. Совсем распустили!

- О каком внимании может идти речь, если я весь день в школе?! Вы знаете, 
сколько в пятом классе задают? А я ведь ещё - член совета дружины. И стенгазету 
тоже Пушкин выпускать не будет. Так что у меня и без него забот по горло.

Директор насупился.

- Придётся выгонять его с завода!

- Это легче всего, - съехидничал Косяков-младший.- Вы воспитайте его! 
Вовлеките в кружки! Отвлеките от выпивки!

- Мы, дорогой, всё перепробовали. Не от хорошей жизни к вам обращаемся.
Помогите нам! Какой он ни разгильдяй, а вас всё же уважает. Даже, выпивши, мне
кричал: "Если меня, хоть пальцем тронешь, я сыну скажу, он тебе по шее даст..."

- Фу, стыд какой!- смутился пятиклассник.- Действительно, разгильдяй. Ну,
ничего! Я ему дома мозги вправлю!

- Вот это другой разговор!- обрадовался директор.- Вы со своей стороны, мы
со своей. Глядишь, исправится. Парень-то он у вас, в общем, способный.

Домой Николай Павлович ехал с чувством выполненного долга.

- Великая вещь - педагогика,- рассуждал он.- Здорово, всё-таки, что мы 
пользуемся новым методом. Пожурил сын отца - он и подтянется. Не сможет шалить
по-старому.

Жена встретила его тревожным шепотом:

- Проходи быстрей. Сам уже полчаса как ждёт.

В кресле сидел шестилетний сынишка Николая Павловича и сердито барабанил 
пальцами по столу.

- Ты где это шляешься?

- Да всё дела, Лёша...- забормотал отец.

- Знаем мы ваши дела. Ты там штурмовщиной занимаешься, а меня в министерство 
из-за тебя вызывают. Ты плана не выполняешь, а меня на весь детсад позорят.

Николай Павлович заныл:

- Как же я могу план дать, если поставщики материал не забросили...

Сын поднялся из-за стола:

- Вечно ты найдёшь виноватых. Но я тебя, лодыря, хорошо знаю... А ну-ка тащи 
ремень,- приказал он матери.- А ты, кончай ныть и снимай штаны. С вами
по-хорошему нельзя!
Р. ВИККЕРС

                                ПЕРВЫЙ ЗАВТРАК

Будильник почему-то зазвонил на час раньше. "Вот и прекрасно, - думает Саша.
- Проснётся Женечка, а я к тому времени завтрак приготовлю. И Женьке приятно и 
мне хорошо."

На кухне непорядок после вчерашнего свадебного ужина. Не беда. Через пять минут
пыль вздымается столбом. На газовой плитке кипит вода. Непослушная картошка 
расстаётся с кожурой, стараясь выскользнуть из Сашиных пальцев. Параллельно 
Саше удаётся вымыть посуду. Правда, при этом две тарелки превращаются в осколки,
а осколки режут Саше руку. Но это не снижает радостного подъёма. Пока бинтуется
рука, вода выкипела из кастрюли, а картошка разлезлась. Вот и прекрасно. Ещё
немного и получится пюре, которое Женечке так нравится. Кастрюля стоит на 
конфорке криво и Саше приходит в голову рационализаторская идея - подложить
под край кастрюли спичечный коробок. Теперь картошка доваривается равномерно,
и можно нарезать хлеб и заглянуть в спальню. Женечка ещё спит. Длинные волосы
разметались по подушке, губы полуоткрыты, словно шепчут: "люблю". Спит и не
догадывается, какой сюрприз готовит Сашка.

Добрые, и нежные Сашины мысли прерывает резкий запах горелой картошки и тушёной 
капусты. За время Сашиного отсутствия на кухне произошёл ряд событий. Картошка
начала гореть, спичечный коробок вспыхнул из-за соседства огня и выскочил 
из-под кастрюли, зажёг валявшийся под плиткой веник. Быть бы пожару, если б
из крана не лилась на пол, не выключенная Сашкой, вода. А запах тушёной капусты?
Это же газ продолжает сочится из погасшей горелки.

Саша вытирает лужу на полу - вот и хорошо, всё равно пол пора мыть. Потом
солит жареную картошку, которая после этого начинает пенится и покрывается
пузырями. Соль на поверку оказывается стиральным порошком "Нептун". Но Саша
этого не видит - очки упали в ведро с грязной водой, а достать их оттуда
близорукому человеку не так просто.

- Что тут происходит?- спрашивает вышедший на кухню Женя.

- Я приготовила тебе завтрак, милый,- отвечает, смущаясь Саша.
Р. ВИККЕРС

                                   ПОГИБ ПОЭТ
                                    (сценка)

К толпе подходит парень.

ПАРЕНЬ - Что там, ребята?

ВСЕ - Тс-с! Заседает приёмная комиссия литературного факультета!

Парень обращается к юноше, вышедшему из комиссии: - Ну как?

ЮНОША - Порядок.

ПАРЕНЬ - Приняли?

ЮНОША - Конечно.

ПАРЕНЬ - А вы поэт или прозаик?

ЮНОША - Я перворазрядник по штанге.

ПАРЕНЬ (девушке, выскочившей из двери) - А вас?

ДЕВУШКА - Меня любой институт схватит, я чемпион района по акробатике.

ПАРЕНЬ - А вас?

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК - Ещё бы, ведь я ударник!

ПАРЕНЬ - Коммунистического труда?

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК - Что ты, мальчик, я ударник в эстрадном оркестре! (изображает
игру на барабане)

ПАРЕНЬ (к юноше, стоящему в стороне, закрыв лицо руками)
- А вы почему плачете? Вас что, не приняли?

НЕИЗВЕСТНЫЙ - Не прошёл по конкурсу...

ПАРЕНЬ - Почему?

НЕИЗВЕСТНЫЙ - Я ничего не умею делать!

ПАРЕНЬ - А как ваша фамилия?

НЕИЗВЕСТНЫЙ - Пушкин.

ПАРЕНЬ - Как?!

НЕИЗВЕСТНЫЙ (отнимая руки от лица, открывает всем знакомый профиль)
- Да, Александр Сергеевич Пушкин.

Р. ВИККЕРС

                                   ПОЧТОВЫЙ РОМАН
                                    (фельетон)

"Здравствуй, Алевтина! Пишет тебе Николай. Сегодня получил твоё письмо, где
ты пишешь, что согласна со мной переписываться. У меня есть друг, ефрейтор
Голобородько, отличный стрелок, но ему не с кем переписываться, сообщи в
следующем письме"...

"Здравствуй, ефрейтор Голобородько! Алевтина мне сообщила, что Николай ей
сообщил, что ты согласен переписываться. Я учусь на втором курсе дошкольного
училища с моей подругой Зинаидой, которая тоже согласна переписываться с 
кем-нибудь из твоих друзей"...

"Здравствуй, Зинаида! Я - лучший друг ефрейтора Голобородько, редактор
"Боевого листка" и согласен с тобой переписываться в личное время, потому
что у нас очень строгий старшина Зверев"...

"Здравствуйте, старшина Зверев! Пишет вам преподавательница вышивания 
крестиком Роза Шарафуддинова. Я согласна с вами переписываться и прошу 
познакомить моих подруг с вашими товарищами".

"Здравствуйте, Роза! Присланную вами вышивку крестиком я приклеил беэфом к
внутренней стороне своего чемодана, а просьбу о друзьях приказал выполнить
сержанту Вахтангу Горделадзе".

"Здравствуйте, двенадцать друзей сержанта Горделадзе. Пишут вам шестнадцать
подруг старосты курса Лелюшкиной. Присылаем вам фотографию нашего курса
дошкольной педагогики, где мы сняты вместе с преподавательницами, которые тоже
согласны переписываться с воинами вашего подразделения. Читайте наше письмо и
смотрите на эту фотокарточку".

"Уважаемый товарищ командир Н-ской части! Обращается к вам заведующая
педучилищем дошкольного воспитания. Я серьёзно обеспокоена масштабом, который
приняла переписка личного состава вашей части со студенческо-преподавательским
составом нашего училища.

Дело дошло до того, что курсовые рефераты по психологии детей грудного возраста 
70 процентов студенток закончили словами "Люби меня, как я тебя".

На зачёте по литературе у студентки Цыплаковой спросили, кому писала своё
послание пушкинская Татьяна Ларина.

- Прапорщику Кочеврягину,- не задумываясь ответила студентка.

На практике в детском садике студентка Лапоногова, играя с младшей группой в
прятки, спряталась так, что ни дети, ни родители не могли отыскать её в течение
трёх суток. Оказалось, что она заперлась в ящичке для игрушек, где писала 
письмо ефрейтору Бешбармакову.

Учащаяся же Мотовилова во время занятий по художественной лепке вместо 
предусмотренных программой фигурок Чебурашки и Винни-Пуха вылепила с 
дошкольниками из пластилина фигуру сержанта Горделадзе в натуральную величину.

Поскольку подобные факты ставят под угрозу нашу успеваемость, прошу вас принять
срочные меры и сообщить мне о результатах.

Меня зовут Валентина Петровна Колобова. Мне двадцать девять лет, но я ещё ни
с кем не переписывалась. Живу я одна, окна выходят в городской парк. Там часто
поют птицы. Жду ответа, как соловей лета".

"Уважаемая Валентина Петровна. Ваше письмо получил и докладываю, что наше
подразделение с честью несёт звание гвардейского, но недавняя инспекторская
проверка выявила и некоторые тревожные явления.

Во время марш-броска на двадцать пять километров рядовой Аветисян, не заметив
финиша, прошёл лишних восемнадцать километров, так как мысли его были заняты
сочинением ответа на письмо студентки вашего училища Шараповой.

В рапорте поверяющим сержант хозвзвода Голубец потребовал выдачи ему семи
противогазов, двенадцати сапёрных лопаток и ста воздушных поцелуев.

Младший лейтенант Чумаков, состоящий в переписке с преподавательницей 
французского языка Чащиной, после преодоления водной преграды в нарушение 
устава поблагодарил своих подчинённых словами "мерси боку".

И, наконец, помкомвзвода Мороз, связанный перепиской с преподавательницей
дошкольного пения Шустриковой, провёл взвод перед проверяющими с песней
"В траве сидел кузнечик, совсем как огуречик".

Командование борется за искоренение указанных недостатков, а о результатах я
буду рад доложить вам при личной встрече, поскольку я не женат и через месяц 
еду сдавать экзамены в Военную Академию, откуда до вашего города всего 628
километров. Гвардии майор Илья Муромцев. Люби меня, как я тебя".



                                           Виккерс Роберт Борисович,
                                           Киев 252152, Серафимовича 3, кв. 38.
                                           Тел. 550-27-62
Р. ВИККЕРС

                          "ПРИВЕТ ИЗ ДАЛЬНИХ ЛАГЕРЕЙ"
                             (маленький рассказ)

Когда из комнаты общежития ушли друзья, он включил настольную лампу, достал
из тумбочки чернила и бумагу, печально посмотрел в окно и начал писать.

"Уважаемые товарищи! Пишет вам это письмо Алексей Степанович Сизов из 
Крутогорска 1940 года рождения. Я воспитывался в трудных условиях (без отца)
и не доучился в школе, так как связался с плохой компанией. Началось с выпивки,
а кончилось кражей карбюратора из гаража, где я в то время работал. Не на что
было выпить и "дружки" подначили меня вынести из запчастей карбюратор, который
потом был мною продан и осуждён по 168б статье Уголовного кодекса. Мне дали
срок в исправительно-трудовых лагерях. Отсидел я от звонка до звонка, осознал
свой поступок и всю свою неправильную жизнь, и после освобождения решил начать
новую жизнь.

В настоящее время и работаю на автобазе N 2 в городе Крутогорске и учусь в 8-м
классе вечерней школы. Относятся ко мне хорошо, собираюсь жениться, обещают 
дать отдельную квартиру.

Я описал вам вкратце свою автобиографию, так как она касается случая, о котором 
я хочу рассказать и который со мной недавно случился.

Однажды после второй смены, а точнее в 10 часов вечера, я зашёл поужинать в
привокзальный буфет, который находится рядом с нашей автобазой. Деньги у меня
были, так как зарабатываю я неплохо. Заказал шницель и сто грамм (не для того,
чтобы пить, а для лучшего аппетита).

За столиком, где я сел было два парня, по виду мои однолетки, только одетые
стильно. Разговорились и я от них узнал, что их поезд будет через два часа, а
в настоящее время у них пересадка и они решили поужинать в буфете. Ребята
оказались свои в доску и так вышло, что я с ними за компанию ещё выпил. Они
рассказали, что кончают в Москве институт и едут туда получать дипломы. Я
рассказал им свою жизнь и свои мысли. Они отнеслись ко мне с душой по-простому
и как раз так вышло, что из ресторана выходил гитарист из оркестра Лёнька
Итальянец. Я попросил у него гитару немного поиграть. Буфет уже закрывался и
всюду переворачивали стулья и я сыграл и спел под настроение одну песенку,
которую пели в лагерях в нашем бараке. Не буду вам её описывать, мне это делать 
в настоящее время стыдно. Песня моим знакомым понравилась, они ещё раз 
попросили меня спеть и сами тоже подпевали на голоса.

Потом подошёл их поезд, мы записали друг дружке фамилии, если придётся 
встретиться в жизни. Я как положено проводил их к перрону и посадил в вагон,
так как они были больше меня выпившие и пошёл в общежитие.

Про всё это я бы вам не писал, чтобы не занимать ваше время, если бы в прошлое
воскресенье по радио в передаче "Пой, молодёжь, вместе с нами", я не услыхал
эту свою песню. И мотив и слова всё такие же. Только несколько слов переменили.
Вместо Колымы - новая ГЭС, а вместо "привет из дальних лагерей" - "приезжайте,
комсомольцы к нам скорей". Потом дикторша объявила, что сочинили эту песенку 
начинающий поэт с композитором и назвала по фамилии ребят-москвичей, с которыми
я в буфете познакомился и которых записал в блокнотик.

Теперь прошу вас войти в моё положение и понять мои мысли. Я за кражу получил 
срок, который честно отсидел и начал новую дорогу в жизни. А они эту песню 
выставили на конкурс и хотят за неё получить первую премию. Дело конечно не в
деньгах, а в справедливости.

Во-вторых, если комиссия, которая распределяет премии, не знает откуда эта
песня, я могу подтвердить и все кто со мной сидел во втором бараке скажут, что
не те ребята её придумали, а которые ещё раньше за воровство сидели.

От себя лично прошу её не давать по радио, так как я с прошлым покончил
навсегда, а эта песня меня снова не туда тянет. И ребята, которые в настоящее 
время со мной работают считают, что таких песен сейчас нам петь не следует,
так как наша автобаза борется за звание коллектива коммунистического труда.

Прошу вас напечатать моё письмо, где надо исправить, чтобы композиторам и
поэтам стало понятно, какие песни сочинять, если они сами этого не знают.

А моим знакомым через печать и радио объявить, чтобы они это дело завязали и
начали новую жизнь.

                          С приветом. А. Сизов.






                                              Виккерс Роберт Борисович.

                                         Киев 127, Астрономическая обсерватория
                                         АН УССР, д.5, кв.13.
Р. ВИККЕРС

                         ПРИНЦИПИАЛЬНЫЙ РАЗГОВОР
                              (Сценка)

В приёмной секретарша разговаривает с Посетителем. 
Тут же Неизвестный жуёт бутерброды.

СЕКРЕТАРША. Директор вас не примет.

НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ни за что не примет.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Но я по очень важному вопросу.

НЕИЗВЕСТНЫЙ. Тогда другое дело. Должен принять.

СЕКРЕТАРША. У всех важные вопросы.

НЕИЗВЕСТНЫЙ. Понял? И не задирай нос!

ПОСЕТИТЕЛЬ. Я сутки ехал.

НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ай-яй-яй! День и ночь человек ехал!

СЕКРЕТАРША. Надо было сперва договориться.

НЕИЗВЕСТНЫЙ. В самом деле. Ума у тебя не хватило что ли?

ПОСЕТИТЕЛЬ. Между прочим, я договорился.

НЕИЗВЕСТНЫЙ. Договорился - примут без очереди.

СЕКРЕТАРША. Сейчас у директора обед...

НЕИЗВЕСТНЫЙ. Может человек перекусить - или с голода ему помирать?

ПОСЕТИТЕЛЬ. Обед час тому назад кончился.

НЕИЗВЕСТНЫЙ. Это верно. Ужин скоро.

СЕКРЕТАРША. У директора кроме вас - тысяча забот.

НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ты что думал - один ты такой?

ПОСЕТИНЕЛЬ. Придётся министру жаловаться.

НЕИЗВЕСТНЫЙ. Молодец! Шуруй к министру!

СЕКРЕТАРША. Министр вам не поможет.

НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вот народ пошёл! Министра ему подавай!

ПОСЕТИТЕЛЬ. А чего вы вмешиваетесь? Кто вы такой?!

НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я - директор.

Р. ВИККЕРС

                                  ПРОБУЖДЕНИЕ

Одному нравятся апельсины, другому из-под них ящики. Лично я увлекаюсь - забить
во дворе "козла". Хобби у меня, извините, такое.

Между прочим, жена довольна - ей из кухни видно, что я не потерялся. И соседи 
не возражают, потому что они от меня в зависимости - я сантехник в ЖЭКе и все
их узлы в моих руках.

Правда, одна жилица с четвёртого этажа портит досуг. Каждый вечер из её 
квартиры распространяется нечеловеческий звук, будто наждаком по рашпилю дерут.

В чём дело? Выясняется, что она своего малолетнего сына Эдика на виолончели 
тренирует.

Виолончель, кто не знает, это музыкальный инструмент габаритами, примерно с
сидячую ванну.

Я прошу: "Гражданка, прекращайте свистопляску". Она в крик: "Как вы смеете так 
называть каприз номер три великого Паганини?"

Я объясняю, что какой бы великий он ни был, терпеть его капризы никто не обязан.

Она в ответ обзывает меня некомпетентным человеком, хотя я в тот день пива в 
рот не брал.

На второй день из окна вой, вроде пожарной сирены. Опять капризничают.

- Мамаша, говорю, людей не жалко, пожалейте ребёнка. От вашего Эдика одни очки
остались.

Вроде дошло. Один вечер тихо было. Зато на другой из окна такой гром, как будто
со всех вентилей резьба посрывалась.

Влетаю на четвёртый с разводным ключом - вижу картину. Сидит моя жилица перед 
телевизором, включила громкость на всю катушку, а на экране тысяча человек
аплодируют. А трубы в порядке.

- Всемирный конкурс имени Чайковского, - шепчет и показывает мне на кресло,
садись мол.

И в этот самый момент выходит на экран пацан с бандурой. Я смотрю и, как тебя 
вижу... Эдик! Глаза протёр, точно! Наш Эдик с виолончелью!

Она плачет, меня пот прошиб. Как никак, вся страна, всё можно сказать 
человечество смотрит.

А он - хоть бы что. Берёт смычок (кто не видел - это рейка с проводами для
извлечения звуков). Берёт его, командует пианисту и начинает извлекать.

- Полёт шмеля,- жилица шепчет.- Римского композитора Корсакова.

Я этот мотив из их окна сто раз слышал, но я же не знал, что там про пчёл!
А тут слышу точно. Густое поле, всё в клевере, и что-то гудит, бухтит, зудит,
вот-вот вопьётся... Шмель, зараза. Да такой натуральный, что так и тянет
жидкостью "Тайга" намазаться.

Из двора кричат:

- Фёдор, тащи камни!

Жена зовёт:

- Гони детей ужинать (у меня ж их двое, балбесов).

А я не могу встать, вроде меня беэфом к столу приварило.

Ночь не спал - шмели снились. А утром по радио сообщение - прошёл Эдик на 
третий тур. Там, как на кубок, кто продует - вылетает из розыгрыша. А он
выиграл!

Заболел я этим делом. Хочешь верь, хочешь нет - даже производительность труда
повысилась. На второй клетке муфты перепаковал. Где не надо - тоже. А вечером
ни на какие вызовы не пошёл и на кочегарке записку прикрепил:

"Сантехника нет. Ушёл на конкурс имени Петра Ильича Чайковского".

На третьем туре Эдик жуткую вещь сыграл. Называется "Пробуждение", но я так 
понял, что это буря на Чёрноморском побережьи. Я видел, когда на Кавказе служил. 
Такой могучий опус, что в некоторых местах волосы дыбом встают. Прёт прямо на
тебя волнища в пять этажей. И вдруг на полной скорости - стоп!

Я к телефону:

- В чём дело? Почему заминка? Может, смычок отказал?

Мамаша успокаивает:

- Восемь тактов паузы.

Между прочим, я не зря волнуюсь. Там же судьи со всех стран.

Думаете, они своим игрокам не подсуживают? Ещё как подсуживают. Эдик старается
но противники у него - не дай боже!

У меня даже мысль возникла: неужели, думаю, от Советского Союза не могли хлопца
помощней выставить? Взять Харитона из нашего ЖЭКа. Бульдозер свалит. Его б туда - 
всех бы разложил.

Эдик играет - у меня все сердечные клапаны на пределе.

- Не подведи,- говорю внутренним голосом,- врежь им.

Он, вроде, услышал, взревел!

Весь зал ему аплодисмирует. Судьи, черти, и те хлопают. Друзья-соперники
кричат:

- Молодец! Шайбу! Шайбу!

А может это я кричал. Я себя не помню. Я за этот конкурс килограмм на шесть
похудел. В "козла" ни разу не сел играть. А когда Эдику лауреата дали, решил
сам за музыку взяться. Сперва теоретически, а там и на практике.

Жена конечно смеётся, что у меня слуха нема. Но тут она, как раз не права. Я
так считаю, что у каждого человека есть свой слух, только надо его прорезать.

У себя не прорежу, сынов натренирую.

И именно на виолончели. Хоть на ней всего четыре струны, но против неё ни один
инструмент в мире не выдержит.

А если кто несогласный - выйдем поговорим.

Я ж теперь компетентный.
Р.ВИККЕРС

                                РАБОТА У НИХ ТАКАЯ

Константин Викторович смотрел вокруг диким остекленелым взглядом. На губах
змеилась улыбка. Пальцы сцепились в кулаки.

- Презираю,- шикал он жене.- Изменница!..

Мария Николаевна не придала его словам никакого значения. И вид мужа её ни
чуточки не смутил.

- Завтрак на столе. Тебе чай или кофе?

- Презираю, - повторил Константин Викторович, откидываясь на спинку кресла и 
впиваясь взором в точку на потолке.

Резким движением он подскочил с кресла и, тряся головой, заскрипел:

- Все, все враги и предатели!..

У вешалки одевался сын, третьеклассник Витя.

- И ты хорош... Куда собрался?

- К Юрке за химией.

- Врёшь, поди.

Витька пожал плечами.

А Константин Викторович уже стучал в двери ванной, где умывалась тёща.

- Я жду! - громыхал он. - Выходи! Ты во всём повинна... Я знаю. Удавлю!..

Тёща выпорхнула из ванной, оставив без ответа все оскорбления.

А зять плескался в ванной, фыркал и бормотал проклятия по адресу водопроводчика,
взявшего трёшку и не довинтившего кран, и прачечной, зачем-то накрохмалившей 
полотенца.

- Всех перебить!.. Сгною. Песок грызть будут!..

За обедом он молчал и пустыми глазами смотрел на жену, тёщу и сына. Жевал, что
дали, и думал своё.

А ещё через час, побрившись, одевшись и, глядя на себя в зеркало, вдруг запел
нежным писклявым голоском:

- Машенька! Жёнушка! Как вам нравится муженёк?

И стал пританцовывать вокруг неё, несколько помахивая неуклюжими руками.

- Голубушка, не вели казнить! Обожаю. Люблю-с. Другой не мыслю.

- Бутерброд возьми,- сухо сказала тёща, вышедшая из кухни.

Константин Викторович рухнул на колени.

- Матушка! Кормилица! Хлебушек дали-с и сырок не забыли! Благодарствую!

- Папка! Встань, брюки запачкаешь,- вмешался Витька.

- Сынок,- просиял он.- Чадо любимое! Я поздно вернусь. Маменьку не обижай.

И обслюнявил своё дитятко дождём поцелуев. Двери он затворил нежно и бесшумно.
И на цыпочках прошёл к лифту...

... После первого акта в гримуборную влетел завтруппой Костылянский.

- Константин Викторович! Котенька! Гениально! Публика в восторге. Я всех видел,
такого артиста не встречал. Убей, не встречал.

- И убью, - снисходительно пробормотал Константин Викторович. - Что ж ты, сукин,
сын, в расписание ставишь? Вчера "Иван Грозный", сегодня "Бедность не порок"...
Я что тебе, Райкин?

- Вы лучше! У вас и подтекст и сверхзадача. И полное перевоплощение. Воображаю,
чего это вам стоит?!

- Мне что...- улыбнулся Константин Викторович.- Ты у моих домашних спроси,
они тебе скажут!
Р. ВИККЕРС

                                 СЕКРЕТ КАЧЕСТВА

Сотрудники меня предупреждали:

- Не покупай туфли тринадцатой фабрики. Развалятся через неделю.

Я не послушал, купил. Третий год ношу - не нарадуюсь.

А вот приёмник "Оратория" в газете хвалили. Три дня поработал, на четвёртый его
ни одна мастерская в починку не взяла.

Или кофемолка "Прелесть". Никто её не покупал, сам продавец не советовал, а я
рискнул. И не ошибся. Мелет отлично.

А утюг "Молния", удостоенный премии на районной выставке, сгорел, как только я 
его включил.

Вот пойми после этого, что покупать, а что нет.

Сосед Федя говорит:

- Ты не на вещь смотри, а на ейный паспорт. Если в начале месяца выпущена -
порядок. Делали её спокойно, каждому винтику свою гаечку нашли. В случае,
ошиблись - ОТК подметит: вещь выйдет качественная. А в конце месяца план горит, 
материала нехватка, общий аврал. Слепят как попало и ОТК пропустит - не 
оставлять же людей без премии.

Посмотрел я на даты выпуска моих покупок - точно. Прав Федя. Всё, что в первой 
декаде сделано - люкс, что под конец месяца - халтура.

С Леной я год встречаюсь. Девушка, вроде, хорошая: друзья говорят - женись. А
я тяну по непонятным причинам.

Наступает решающий момент, вспомнил я Федю, спрашиваю у Леночки:

- Скажи, любимая, когда ты родилась?

- В мае.

- А точнее?

- Четвёртого мая.

Значит, в первой декаде. Порядок. Вчера мы подали заявление в ЗАГС.
РОБЕРТ ВИККЕРС

                          СЛУШАЛИ - ПОСТАНОВИЛИ

- Послушай, Зябликов! Ты можешь, наконец, взять мозги в руки и представить
квартальный отчёт?!

И он выходит из бухгалтерии, хлопнув дверью и я, багровея от обиды, вытаскиваю 
из ящиков пачки накладных, сводок, нарядов и начинаю писать.

И тут какой-то внутренний голос шепчет:

- До каких пор ты будешь терпеть это хамство?

- А что делать? - спрашиваю я.

- Увольняйся! - подсказывает голос.

Но другой внутренний голос возражает:

- Уволиться просто, а куда устроиться?

- Куда угодно! - кипятится первый. - Хуже не будет!

- А если будет? - ехидничает второй. - Что ты тогда запоёшь?

- Не твоё дело! - дерзит первый. - Что захочу, то и запою!

Тут третий внутренний голос встревает.

- Нашли, - говорит, - дураки из-зи чего ссориться!

Давайте-ка лучше, раз нас трое собралось, сообразим...

- Я тебе соображу! - вмешивается четвёртый внутренний. - Я тебе так соображу,
что мигом наружу вылетишь. Тут вопрос ребром стоит: увольняться или нет. Быть
или не быть? И решать его надо со всей соответствующей ответственностью!

И спрашивает у пятого и шестого:

- Вы как полагаете?

Те мямлят:

- Мы что? Мы - как все.

- А где они, все?

- Кто где.

Тогда седьмой даёт восьмому распоряжение:

- Смотайся на чердак за красками и пиши объявление.
"Сегодня в помещении головного мозга состоится общее собрание. Повестка дня.
1: Увольняться или терпеть дальше. 2: Разное. Явка всех внутренних голосов 
обязательна."

Девятый прибивает это обращение на видном месте и вокруг него собираются свежие 
голоса.

- Опять вместо работы говорильней заниматься?

- А что ж ты прикажешь после работы тут торчать?

- А танцы после собрания будут? Я в том смысле, чтоб магнитофон притащить.

Тринадцатый уже суетится, загоняет народ в помещение.

- Занимайте места! - кричит. - Раньше начнём - раньше кончим!

Восемнадцатый предлагает избрать президиум в составе пяти внутренних голосов.

- На данном этапе настоящего момента, - говорит докладчик, - в связи с
непрекращающимся выпадами главбуха и исходя из невысокой зарплаты, возникает
острая необходимость оставить данное место работы...

- Какие будут мнения? - спрашивает председатель.

Слово берёт бывалый внутренний голос.

- Конечно, уйти можно, - говорит он. - Но мой внутренний голос подсказывает,
что добра от этого не будет...

В задних рядах раздаётся громкий внутренний смех.

- Я работаю внутренним голосом уже сорок лет, - обижается выступающий, - и
считаю, что наши молодые внутренние голоса слишком много себе позволяют. 
Я имею в виду их бородки и брючки...

- Ближе к делу, - прерывает его внутренний голос с места.

- Если ближе, то я согласен с предыдущим оратором. Надо уходить.

- Ставлю вопрос на внутреннее голосование. - Кто за?

- Тридцать два.

- Против?

- Двенадцать.

- Остальные?

- Воздержались.

В протокол заносится решение: сегодня же заявить об уходе по собственному 
желанию.

... На часах без десяти конец рабочего дня. Голова гудит, как стадион.

- Зябликов, ты сделал отчёт?!

- Я молчу.

- Чем же ты занимался? Придётся выгонять тебя с работы!

- Да вы не волнуйтесь, - бормочу я заикаясь. - Тут же работы на полчаса.
Вот сейчас возьмусь и всё сделаю. Уверяю вас...

Он выходит, хлопнув дверью, а внутренний голос шипит:

- Почему же ты не бросил ему заявление?

- Не суйся не в своё дело! - отвечаю я ему.

- А постановление нашего собрания?

- А я на него чихать хотел! Недействительно оно. Кворума у вас не было.
Сорок пять голосов отсутствовали по неуважительным причинам!

Внутренний голос хочет что-то сказать, но машет рукой и уходит не попрощавшись.Р. ВИККЕРС

                                СМЕРТЬ ДИРЕКТОРА
                                (Почти по Чехову)

В один прекрасный вечер директор одного не менее прекрасного 
научно-исследовательского института Бризжалов смотрел в кинотеатре французскую
комедию с Де Фюнесом и чувствовал себя на вершине блаженства.

Но вдруг лицо его поморщилось, глаза подкатились, дыхание остановилось и ...
апчхи! Чихнул директор. Ничего страшного. Как говорится, каждый на его месте 
поступил бы так же.

Лишь одно обстоятельство омрачило блаженное состояние Бризжалова: он слегка
обрызгал затылок сидящего впереди молодого истопника Червякова, недавно 
принятого им на работу.

- Пардон, - прошептал директор. - Я нечаянно...

- Отцепись, батя, - миролюбиво буркнул истопник.

"Обиделся", - подумал Бризжалов. - "Теперь на местком подаст, а то и работу
бросит. Что делать?"

- Извинись ещё раз, корона с тебя не свалится, - посоветовала жена, которой
он рассказал о случившемся. - А в будущем выбирай на кого чихать!

На следующее утро директор заглянул в кочегарку. Червяков, сторож и уборщица
забивали "козла" на ящике с импортным электронным оборудованием.

- Доброе утро! - сказал Бризжалов. - Вчера в кино, если припомните, я случайно 
обрызгал...

Иступник насупился.

- Я, ведь, без всяких мыслей чихал... Непроизвольно...

- Ну, что ты пристал, - рассердился Червяков, - я из-за твоей бормотни не
отдуплился...

На месткоме Бризжалов чистосердечно признался в своём проступке. Но это не
смягчило возмущения сотрудников.

- Директору начхать на перспективы развития института, - заявил 
председательствующий. - Если высокочтимый товарищ Червяков обидится и покинет
нас, мы разделим судьбу обитателей ледникового периода. Научно выражаясь,
вымерзнем все к чёртовой бабушке!

Вечером осунувшийся Бризжалов, облачившись в лучший костюм, поплёлся на 
квартиру к Червякову. Тот, лёжа на тахте, жевал таранку и смотрел телепередачу
"А ну-ка, девушки!".

- Простите, что тревожу вас своими пустяками, - начал директор, заикаясь, - но
если вы не примете извинений по поводу моего непродуманного поведения в кино и
затаите недоверие...

- Пошёл вон! - гаркнул вдруг посиневший истопник.

- Что? - переспросил Бризжалов, млея от ужаса.

- Катись отсюда!!! - повторил Червяков, швыряя в него скелет таранки.

В животе у директора что-то оторвалось. Придя домой, он написал заявление с
просьбой освободить его от занимаемой должности, после чего, не раздеваясь, лёг
на раскладушку и... помер.Р. ВИККЕРС

                              СУПЕРБОЛЕЛЬЩИК
                                (Фельетон)

Все мы болеем за наших футболистов. Приятно, конечно, когда твоя
любимая команда побеждает соперника, завоёвывает кубок или даже
суперкубок. Но в здоровой семье болельщиков порой встречается
болельщик-инвалид, человек, который... Впрочем, разрешите
предоставить слово такому "суперболельщику".

- Счастливый, говорят, в рубашке родился. А я так в футболке
родился. И в одних трусах.

Мне соску суют - я реву. Дали свисток судейский - затих.
Лежу в люльке, свистю футбольный марш. Способный был.
Читать рано научился. Лет в пятнадцать. По световому табло.

В школе спрашивают:

- Куда впадает Днепр?

- В высшую лигу.

- Про кого роман Лермонтова "Герой нашего времени"?

- Про Блохина.

Словом, учился систематически. У меня система была:
2-3-2-1. Сперва меня за это из класса "А" в класс "Б" 
перебрасывали, а потом вообще дисквалифицировали со школы.

Я ж ни одного матча не пропустил. Самому Капличному руку пожал,
а Мунтяну ногу. Вот этими пальцами.

Наука точно доказала, что болельщик за игру килограмм веса
теряет. Выходит, если подсчитать, так я тонн пятнадцать на 
стадионе оставил. Это ж двести свиней, не меньше. И шесть
кабанов.

Сильно переживаю. Команда у нас, правда, железная, но нападение 
хромает. Ему по ногам дали - оно захромало. Приходится головой 
работать. Пека как врежет головой в ворота - штанга в щепки,
а голова целая. Чуть-чуть только качается.

Зато наши в четвертьфинале. Я от радости с трибуны свалился,
и аж похолодел. В лоток с мороженым врезался. Девушка там одна 
его продавала.

Вышло, что она мне жизнь спасла. Ну, я в неё, понятно, влюбился.
Лица не разглядел, темно было. А прыгучесть, видно, хорошая.

В перерыве решили всю жизнь в одном секторе прожить.

Детей народили. Две штуки. Мальчика "Локомотивом" назвали, а
девочку "Торпедой". Хорошие дети. Любопытные.

- Папа, - спрашивают, кто такой Шевченко?

Я, конечно, объясняю:

- Нападающий в "Черноморце". Рост - метр восемдесят.

- А Лобачевский?

- Не Лобачевский, а Лобановский. Это киевский тренер.

- А Пушкин.

- Этого не знаю. Наверно, с дубля.

Они говорят:

- Папуля, если ты у нас такой умный, чего ты сам в футбол
не играешь?

- Потому, говорю, детки, что у меня вся сила не в ноги
пошла, а в горло. 

Я как крикнул: - Кипиани, шайбу давай! - 
он меня в Югославии услышал и забил-таки.

Другой раз грохнул: - "Карпаты" - жми! В карпатах 
землетрясение. Семь баллов.

Меня в тот день с работы погнали. Я сторожом на складах
работал. Придрались, что я со всех ворот замки поснимал
и сетки повесил. Тёмные люди.

Жена просит: - Сводил бы ты меня, Вася, в театр...

- Так я там был. Балет смотрел. "Спартак" называется.
Плохо играют, чуть из высшей лиги не вылетели.
Я им кричу: "Ловчева выставляй!" Они не разобрались, меня 
выставили.

А наши, между прочим, в полуфинал попали. Буряк два сухих
врезал. А я три полусухих и банку "буряковки". Его на 
руках в раздевалку несут, а меня на машине в вытрезвитель.

Пятнадцать суток отсидел. Вышел, стыдно людям в глаза 
смотреть - четыре матча пропустил.

Жена пошла в контратаку:

- Не могу, говорит, Василий, с тобой игру наладить.
Ищи себе другую команду.

Разошлись, правда, в рамках правил. Я ей всё барахло
оставил, себе таблицу розыграша взял. Детей по жребию 
поделили. Мне Локомотив достался, а ей Торпеда.

Жуткая трагедия. Настроение паршивое: где теперь матчи
смотреть?

Спасибо, сосед пустил. Так я по телевизору "Шахтёр" смотрю,
а по радио "Зенит" слушаю.

"Шахтёр" давит, "Зенит" горит. У меня нервы не выдержали,
врезал приёмником по телевизору. В "девятку" попал. Сосед
обиделся. "Супердурнем" меня обозвал.

Но это мелочи жизни. Главное - наши в финале.

Пека ихнего случайно задел кулаком по шее - судья ему
замечание сделал. А когда ихний Пеку головой по бутсам 
ударил - ничего. Ихний с копыт, лежит на травке, притворяется,
вроде мёртвый. Прибежал врач - а он и, вправду, мёртвый.
Кубок упустили.

У меня - полный упадок. Температура - тридцать девять градусов 
в тени. И боль какая-то в левом углу, возле одиннадцатиметровой
отметки. Доктор, спасибо, хороший попался. Хоть в очках.

- Посмотри, говорит, Вася, в рентген, до чего ты свой организм
довёл. У тебя ж, говорит, "Кайрат" в печени и "Пахтакор" в
горле. А мозг? Внутри пусто, снаружи ни одной извилины. Это ж,
говорит, не мозг, Вася, а футбольный мяч. Люди, говорит, и
болеют, и учатся, и работают, личной жизнью живут... Хорошая
вещь футбол, но свет на нём клином не сошёлся. Тыща других
дел есть...

Три дня он меня обрабатывал.
На четвёртый день не выдержал я, заплакал.

- Спасибо, говорю, друг. Укатал ты меня. Раскрыл, можно сказать,
глаза. С этого момента, считай, с футболом покончено. Всё.
Хватит. Крышка. Переключаюсь на хоккей.

                            СЧАСТЛИВОГО ПУТИ
                               (фельетон)

У меня вопрос. Чем, по-вашему, прежде всего должен заняться человек, приехавший
отдыхать в Крым?

Устроиться с жильём?

Окунуться в море?

Дать телеграмму родным?

Не угадали.

Первое, что надо сделать, это купить билет на обратный путь.

Я точно знаю, у меня опыт.

Человек, у которого в кармане билет домой сильно отличается от безбилетного.
Взгляните на того, кто рядом с вами сидит и вы сразу заметите обилечен он или
нет.

Человек с билетом всегда порядочный человек. У него всё в порядке. Как правило
он красивый, в крайнем случае, симпатичный. Какого бы возраста он не был,
выглядит он намного моложе своих лет.

Он прекрасно себя чувствует, не пьёт, не курит, не играет в азартные игры, а
если играет, так только когда выпьет и закурит.

У него отличный аппетит, прекрасное пищеварение. Он ест позавчерашние тефтели и
со скандалом требует жалобную книгу, чтоб написать благодарность шеф-повару.

Он очень смелый человек. Он не раздумывая идёт на лекцию "Сделаем Чёрное море
самым чёрным в мире". И выходит живым, только слегка пошатываясь.

По вечерам он всегда с молодёжью. Танцует и запевает песни Пахмутовой на слова
Добронравова "Главное ребята, сердцем не стареть, и "Не расстанусь с 
комсомолом". При этом голос у него звонкий и мощный. Если б он выступал на
фестевале "Крымская весна", то мог бы получить специальный приз жюри "За
нахальство".

Словом, человек отдыхает в своё удовольствие, потому что в верхнем, левом
кармане, вот тут... где же он... Утром только был... Здесь тоже нет... Может,
я его случайно сюда... Тьфу ты! Вот он... Потому что в кармане билеты туда и
обратно и служебная командировка на три недели. Цель - проверка наличия гвоздей
на пляжных лежаках Южного Берега Крыма.

С билетом человеку никакая беда не страшна. Взять такой случай. Мне 
рассказывали. Случилась с одним отдыхающим неприятность. Крупная. Влюбился он.
А дома семья. Жена, дети. А тут неприятность с такими ногами. Глаза, ресницы...
И вообще всё на месте. И мужа нет. Он дома остался с ребёнком. А тут море,
фрукты, любовь. "Мы, говорят, две звезды, одна я, другая ты." Не знаю, чем бы
это дело закончилось, если б у него не был уже взят билет на Махачкалу, а у неё
в Стерлитамак. Выходит, касса предварительной продажи сразу две семьи спасла.

А теперь возьмите безбилетного курортника.

Какой-то он нервный, стыдливый, при каждом паровозном гудке вздрагивает. Может
часами тупо смотреть в небо, глядя, как пролётные птицы клином возвращаются в
родные края без билетов. Человеку завидно. А как он переживает, когда смотрит 
по телевизору мультфильм "Ну, погоди!" За зайца болеет. Чтоб его не задержали.
Или пишет письмо на радио, просит поздравить тёщу с днём рождения и передать
для неё песню "Я буду долго гнать велосипед".

Он не показывает вида, что у него не всё в порядке, скрывает свою 
неполноценность, садится с людьми играть в домино - и проигрывает и опять
садится, и снова продувает... Куда же ты лезешь, козёл без билета?!

Он знакомится с девушкой, приглашает её в кафе, а меню у него в руках дрожит,
- ему кажется, что это расписание поездов, и он сбивает со стола вазочку с
цветком и говорит, что она сама падала. Вода разливается на скатерть, на платье
девушки, она расстроена и проклинает ту минуту, когда с ним пошла. Ведь мама
предупреждала не водиться с необилеченными. Потому что если без билета мужчина,
то ещё неясно вообще мужчина ли он.

Он ночами у касс дежурит. У него на ладони химическим карандашом номер записан.
2689-й... Он неделями не умывается, чтоб ненароком не смыть. Он исхудал весь,
есть не может, оно в него не лезет. К морю не подходит, чтоб его туда не сдуло.
Но он не утонет, только потому что его удельный вес вдвое меньше удельного веса
воды.

Кончается отпуск, билета нет, человек доходит до точки. Он уже способен на
любую авантюру. Он может лезть в кассу без очереди, выдавая себя за 
мать-героиню.

Или на полном ходу ворваться в кабину тепловоза, приставить к горлу машиниста
электробритву "Бердск" и потребовать "Караганда или смерть!.."

Говорят, недавно одна экспедиция отыскала в Крымских горах снежного человека.
Его Костя звали. Он три года прятался от людей, оброс шерстью, дёргался, как на
фестивале в Юрмале. И что вы думаете? Учёным удалось отмыть, постричь и 
накормить его вермишелью под наркозом. И первые слова, которые он произнёс были:
"На Сыктывкар билеты есть?" И когда услыхал, что нет, снова сорвался в горы и
до сих пор не удалось напасть на его следы.

Одна учительница написала в газету возмущённое письмо. Почему в южных 
кинотеатрах постоянно идут фильмы "Анжелика" и "Есения", а у неё в Вологде их 
не увидишь. Она просто не понимает, что кинопрокат тут непричём. Просто ни
Анжелика ни Есения уже двадцать лет не могут достать билеты в Нечерноземье.

Но есть всё-таки на свете один человек, который и без билета чувствует себя
прекрасно.

Как по-вашему, кто это?

Правильно. Министр Путей Сообщения.

Мне говорят, легко критиковать, а что бы ты сделал, окажись на его месте?

Представьте себе, у меня как раз куча предложений. Например, можно увеличить
количество вагонов в поездах. Но не так, как сейчас, на пять-шесть, а на 
пятьдесят-шестьдесят, а ещё лучше на пятьсот-шестьсот, чтобы голова состава
была в Мурманске, а хвост в Керчи. Бери чемодан, заходи в последний вагон и
двигай вперёд. Киевляне сходят в Киеве, москвичи в Москве, Ленинградцы
- соответственно... Конечно, бежать по вагонам с чемоданом до Тулы тяжело.
Зато какая экономия горючего. И с билетами нет проблем!

Или перевести железную дорогу на хозрасчёт. Дать большую самостоятельность
поездам. Пусть не по графику ездят, а  как им удобней. У нас уже сейчас многие
вагоны перешли на самофинансирование - проводницы охотно принимают деньги
непосредственно у пассажиров. Опыт показывает, что им это выгодно.

Или другой способ. Мощность современного тепловозного двигателя - шесть тысяч
лошадиных сил. Представляете, как быстро удалось бы разгрузить очередь, если
бы каждому дать по лошади, так сказать натурой. Я об этом в газету написал и
назвал статью "По коням!" Семью, понятно, одна лошадиная сила не потянет, ей
надо выделять тройку. {"Эх тройка, птица-тройка, кто тебя выдумал?" 
Министерство путей сообщения.} Отдыхающих из среднеазиатских республик лучше 
обеспечить верблюдами. А жителям тундры выдавать оленей. Не зря ведь известный 
советский философ Кола Бельды уже давно заявлял: "Паровоз хорошо, пароход 
хорошо, самолёт хорошо, а олени..." видите, вы знаете.

Но я лично думаю, что самолёт тоже неплохо. Только если сконструировать самый
большой в мире самолёт тысяч на пятьдесят пассажиров, чтоб всех одной ходкой 
забросить. Правда, тут сложность с аэродромами. Впрочем, возможно они и не
понадобятся. Представляете, симпатичная стюардесса объявляет: "Граждане 
пассажиры, наш авиалайнер пролетает над Кривым Рогом. Высота 4 тысячи метров,
температура за бортом - минус 45 градусов. Просим вас покидать салон в порядке
очереди. Не забудьте надеть парашюты. Женщины с детьми прыгают первыми. Ваши
вещи будут сброшены через 15 минут. Экипаж желает всем счастливого приземления".

И потом, нельзя забывать, о речных магистралях. К сожалению, многие наши реки
впадают в Чёрное и Каспийское моря. Но Министерство Водного хозяйства может
повернуть их на Север и сплавлять отдыхающих по течению на надувных матрацах
и водных велосипедах прямо в Северный Ледовитый Океан.

Но если эти проекты покажутся сложными, можно обратиться к программе "Взгляд"
Центрального Телевиденья. В начале следующего курортного сезона пригласить в
студию известного доктора психоневролога Анатолия Кашпировского и попросить его,
чтобы он внушил всем телезрителям нашей страны, что они достали билеты, съездили
на юг, хорошо отдохнули, загорели, набрались сил и вернулись домой к экранам
своих телевизоров. И деньги в кармане, и транспортникам удобно. Благодарим за
внимание.

Счастливого пути.Р.ВИККЕРС

                              "ТОЛЬКО ТИХО"

- Значит, так. Я тебя не знаю, ты меня не видел. Понял? Под колпаком я.
Фио - нету, фото - что ты, адрес - тайна. Бо могут похитить. Ты ночью спишь?
А меня в любой момент: "Дз-з-з... Гоша, надо!" И тихо. В подъезде 
спецвертолёт. Пароль "Луна-луна", ответ "Цветы, цветы". И всё. Полигон.
Кругом голый степь. Людей нема. Одни ведмеди. Почтовый ящик ...сот ...идцать
...ать. И точка. Испытатель я быттехники, понял? Стиральная машина "Аврал",
кухонный комбайн "Плаха", электроскороварка "Каюк". Моя работа. Пылесос
"Стресс" знаешь? Его собрали, а он не тягнет. Опыты с живыми животными
закончились трагически. Ни одна собака не выдержала. "Гоша, испытай!" Я 
говорю: "Тихо! Все в укрытие!" Вхожу в барокамеру. Где он лежит. Падаю рядом.
Он же страшней крокодила. И тоже зелёный. Я его за держак - он не тягнет. Час
прошёл - ни фига. Три часа - то же самое. За двое суток не втянул ни пылинки.
Вызвали главного конструктора. "Гоша, - говорит - ты ж его в резетку забыл
включить". Во голова, да? Назвать не могу. Не имею права. Ещё не время. Понял?
Включил - и что ты думаешь? Пашет, как папа Карло. Только не внутрь, а наружу.
Как вулкан. Пыль столбом, мусор фонтаном. И четыре бутылки из-под "Столичной".
До меня уже "испытатели" работали. Да. Переключаю скорость. Приступаю к
испытаниям на себе. Так надо. Ну тягнет! Из телогрейки всю вату высмоктал. С
брюк пуговицы. Из носка заначку пятнадцать рэ с аванса. Заглотнул, спасибо не
сказал. При этом ревёт, как дикий зверь и угрожает оторваться от пола, вместе
с испытателем в открытый космос. Такие случаи были. Но я его отключил. Правда,
он гибким шлангом по мне успел врезать. Я месяц в реанимации пролежал.
Чуть оклемался телеграмма. "Гоше, срочно. Вылетай испытания холодильника
"Уч-кудук". И подпись "Три колодца". Шифровка, понял? Я отвечаю: "Разрешите
попрощаться с женой." Жинка у меня - во такая баба! Всё рыдает, а по ней не
видно. "Горжусь, говорит, Гоша, и всё! Погибнешь - не бойсь, твоим именем
утюг назовут". Да. Прилетаю в Кара-Кум. Жара 68 градусов в тенёчке. Меня
прямо с вертолёта в целлофан. И в холодильник, в морозилку. Понял? Так надо.
И тихо. Вынимают через тридцать пять суток, я весь синий. Как цыплёнок. И
твёрдый, как молоток. Положили на подоконник - оттаял. Понюхали - свеженький.
Не спортился. А ведь я непотрошённый был. С требухой, значит. Холодильник на
выставку, меня на повышение... Да. Чайник со свистком видел? Месяц с ним
бился. Вода греется - он ни гу-гу. Раскалился добела - ни фига. Плавится,
поросёнок - а свистульное приспособление не срабатывает. Понял? Я ночь не 
сплю. Сижу, курю. Вдруг слышу - фью-фью, фью-фью... Свистит, поросёнок. Не
выдержал моего характера. С тех пор свистел, как только я появлялся в
центрифуге.

Возьми электробритву "Щигры". Первые борозды вот по этим щекам проложила.
Там норма - 60 километров. Так надо. Иначе в серию не запустят. Нос видишь?
Так он не мой. Пересадка. Зато сегодня ею всюду броются. Только в самолёте
нельзя. Бо мотора из-за неё не слышно.

Опять же, кофемолка "Амба", слышал? Я её доводил. А она меня. Вибрация жуткая.
"Надо!" А она не мелет. Но трясётся, как отбойный молоток. Невозможно кофе
загрузить. Я не выдержал, дрогнул. Она дрожит, я дрожу. Дрожим синхронно.
Сработались. Понял? Начало молоть. Только кофе кончился. Дефицит. И тихо!
Так её на камнедробилку переделали. А я год после этого так вибрировал хоть
на балалайке выступай.

"Я буду долго гнать велосипед"... Это про меня. Когда я велосипед испытывал.
"Молния" называется. Не за то, что быстро ездит, а за то, что зигзагами. Да.
У него колёса квадратные. Так я их обкатывал. На велосипедодроме. Сяду - он
рухнет. Рухну - он едет. С пульта управления приказ: "Гоша, держись!" А за
что, не говорят. У него ж такая конструкция что на руле сидишь, а в руках
сиденье. Но я ж тоже не рог. Я допёр, чего он рухал. Там звонок шесть
килограмм весу на один бок. Сняли - покатил, как Буратино. Только 
"дзинь-дзинь" кричать надо, чтоб на ГАИ не врезаться. Надёжная машина.
Особенно, если у кого одна нога короче другой на восемь сантиметров. А нет,
так будет.

А Соковыжималку "Пресс-центр" знаешь? Глаза б мои её не видели. "Давай, Гоша!
Гоша, Жми! Гоша, надо!" Не секут, что с одного яблока три литра соку не
выжмешь. А бормотухи тем более. Заелся с начальством, перекинули на мусор.
В смысле испытывать мусоропровод. Сказать легко, а ты попробуй сигануть в
трубу с 16-го этажа без парашюта! Спасибо, скафандер выдали. Чтоб не задохся.
"Как самочувствие?" "Самочувствие отличное. Совершил мягкую посадку в
мусоросборнике". А один раз приземлился неудачно. Так загрузили в мусоровоз,
очнулся под Новосибирском. Чуть не сожгли. Хорошо главный схватился "Где
Гоша?" А Гоша в больнице. Профессор спрашивает "Как дела?"
- БВГО.
- Будешь, говорит жить. Только с работой придётся расстаться.

Но они ж не понимают, что я загнусь без работы. Дня не выдержу. Помоги 
встать, моя остановка. Я сейчас кроссовки испытываю. Обувная фабрика
Стерлитамак, слышал? Иностранцев приглашали, они отказались. "Гоша, давай!"
Уже хожу, видишь. Через полгода и побегу. Надо. Подай-ка чемоданчик. Там у
меня запчасти. Нога, рука, колено, ухо, горло, глаз. На всякий случай, понял?
Спасибо, бывай здоров. И тихо! Ты меня не видел, я тебя не знаю. Р. ВИККЕРС

                              ТРИ ШАГА В КОСМОС
                            (Три новеллы о Ленине)

"И я не сплю, я слушаю шаги.
В домах уже погасли огоньки.
Мужчины отдыхают, чтоб опять
На зорях по земле большой шагать.
Шаги, Шаги по трапу, по траве,
По белым облакам, по синеве..."

Кажется, особенности работы, опыт, характер и всё прочее должно бы приучить
меня не волноваться в подобных случаях. Ерунда! Каждый раз заново я мысленно 
сверяю бесконечные колонки цифр, пытаюсь выбраться из паутины чертежей, хочу 
сказать что-то, а что, и сам не знаю... Я курю и не могу заснуть. Всё-таки
надо лечь. Ну, хотя бы подремать в кресле.

Прямо против кресла висит на стене маленький портрет великого человека. Он
запечатлён на снимке во время чтения "Правды". Я закрываю глаза и замечаю,
что он отрывается от газеты и внимательно смотрит на меня. Мне кажется он
говорит:

- Нехорошо вы поступаете. Немедленно раздевайтесь и ложитесь в постель. А
курение вообще недопустимо. Я полагал, что в восьмидесятых годах с этим 
предрассудком будет покончено...

- Владимир Ильич! Разрешите доложить...

- Не разрешаю. Сначала объясните, почему вы бодрствуете в столь поздний час?

- Боюсь, что это трудно передать словами... Дело в том, что завтра большой 
день... И в моей жизни, и в жизни страны и человечества... Утром радио
разнесёт по всем уголкам земного шара весть о новом космическом полёте...
Миллионы глаз будут следить за звёздным кораблём... Со страниц газет, с 
экранов телевизоров будут улыбаться космонавты, наши ребята, земляки... Они
должны долететь благополучно, должны вступить на поверхность незнакомой
планеты, должны водрузить там наше знамя!..."

Я говорю искренне и сбивчиво, но Ленин слушает меня внимательно.

- Это очень хорошо! Но ничуть не удивительно! Освобождённый пролетариат и не
на такие штуки способен! В этом я всегда был абсолютно убеждён!... Но сейчас 
все люди спят, а вы нервничаете! Расскажите-ка о себе. Кто ваши родители?

- Отец говорил, что был знаком с вами... Моя фамилия Ефремов.

- Ефремов?.. Как же, прекрасно помню! Меня с вашим отцом связывал один секрет,
впрочем, я обещал никому его не выдавать...

Это было в семнадцатом...

"По тишине, как по воде круги.
Я слушаю далёкие шаги;
Я помню, как шагала на заре
История по огненной земле
Шаги, шаги по трапу, по траве,
По звонкой мостовой, по синеве...
Шаги, шаги..."

...До площади он добрался мигом. Напротив Смольного, у тлеющих с ночи головушек
топталась уйма народу - солдаты, рабочие, своя братва - матросы. Вот и у входа
моряк.

- Браток!

И не глядит.

- Эй, служба. проснись!

Молчит.

- Слышешь, Ленин-то у себя?

Ни слова. Сунулся в дверь - штык в брюхо.

- Ты что? Сбесился?

- Простите, товарищи, что тут происходит? Только, пожалуйста, не вместе. 
Сначала вы. Так... так... Совершенно верно, без пропуска нельзя! А теперь я вас
слушаю. Мандат оставили у секретаря?.. Важное дело?.. Понятно! Ну, чтож, 
товарищ Валдис, придётся сделать исключение. Пропустим матроса под мою
личную ответственность. Договорились? Проходите!..

Они проходят через большую комнату, посреди которой стоит пулемёт "Максим".
У дверей их встречает комиссар Ластин.

- Владимир Ильич, я выделил для охраны вашего кабинета семдесят 
красногвардейцев...

- Не слишком ли много для моей персоны? Оставьте троих!

- Я сниму охрану только по распоряжению ЦК...

- Убедительно. Скажите, товарищ, вы служите в Кронштадте? А родом откуда?..
Да вы садитесь, садитесь!.. Из Саратовской губернии?.. Выходит, мы почти
земляки... А родители - крестьяне?... Вот мы сейчас и дадим вам для них гостинец.
Это земельный декрет новой власти. Со вчерашнего дня ваши родные получили право 
на помещичью землю. Возьмите ещё один экземпляр!.. А как вы переправите их в
деревню?.. Через знакомого? А ваш знакомый - курящий?.. Очень плохо! он 
раскурит наш декрет на "козьи ножки!". Знаете что, дайте ему этот календарь за
семнадцатый год, пусть себе курит на здоровье; а мы начнём новое 
летоисчисление... Почему же вы встали? Уверен, что вы сегодня не завтракали.

На столе появляются кипяток, хлеб, вобла.

- Вы ешьте, ешьте, не стесняйтесь! Поедите, а потом разберёмся...
Э-э, да вы ничего не съели!.. Что с вами? Почему у вас такой заговорческий вид?

Слова застряли в горле, язык прилип к гортани. Он медленно расстегнул кобуру и 
выложил на стол маузер.

- В чем дело? Что вы хотели?

- Хотел убить вас...

- Вот как... Любопытно, кто же вас уполномочил?

Говорить было мучительно стыдно, но он рассказал всё. Честно рассказал. Как в
лазарете оказался рядом с этим мичманом из Центрофлота. Как мичман сбил его с 
курса. Мичман говорил, что Ленин никогда не даст мужику землю, что Ленин
немецкий шпион, что Ленин продаёт Русь-матушку Вильгельму...

- И вы поверили?! Вы, пролетарий, поверили этой колоссальной небылице! Ваши
братья балтийцы проливают кровь на баррикадах, а эсеровский Центрофлот тем
временем предаёт революцию!.. Как же поступить с вами?

- А чего поступать? К стенке и точка...

- Зачем же так?.. Знаете что? Пусть этот случай останется нашим секретом. Со
своей стороны - обещаю никому о нём не рассказывать. А оружие возьмите - оно
вам ещё понадобится для борьбы с настоящими врагами революции... Пойдёмте к
съезду!..

В зале "Ура!" Ленин нетерпеливо поглядывает на часы. Овации не смолкают. Ленин
недовольно смотрит на Свердлова. Аплодисменты громче. Тогда Ленин начинает:

- Товарищи рабочие, солдаты, крестьяне, все трудящиеся! Социалистическая
революция победила в Петрограде! Революция победила и в Москве!

- Ефремов! Владимир Ильич определил тебя в наш отряд. Сбор у выхода. Пойдём
Центрфлот распущать, едят его мухи!

- Есть!

"Шаги, шаги, по трапу, по траве,
По звонкой мостовой, по синеве,
Шаги, шаги, без страха и оков,
За каждым шагом отзвуки веков..."

- А потом мы встретились в двадцать третьем...

- Владимир Ильич! Извините...

- Здравствуйте, товарищ... Ваше лицо мне знакомо... Минуточку... Семнадцатый...
октябрь... маузер... товарищ Ефремов?

- Он самый... Что ж рассказывать: рассказывать нечего... Орден - за гражданскую,
привелось полком командовать... Женился ещё... В партии... Сынок родился...
Директорскую на "Моторе"...

- Замечательно! Очень рад, что не ошибся в вас! А скажите откровенно, что легче,
полком командовать или руководить заводом?

- В гражданскую легче было...

- Вот видите! Разрушать мы были великие мастера, а вот строить...

- Это верно. У меня такое к вам дело... На нашем заводе проходит испытания 
ракета инженера Цандера...

- Я читал о его проекте в журнале "Техника". Это чертовски увлекательное 
дело... 

- Но пока Наркомат запретил работу лаборатории, Товарищ Ластин в течение 
четырёх месяцев не удостоил нас приёма...

- Попросите ко мне наркома Ластина...
Прошу вас, не обижайтесь. Мы только-только освоились с самолётами а вы уже
предлагаете ракетоплан. Я, например, вам верю... Ведь совсем недавно и на нас,
большевиков, смотрели как на утопистов. А сегодня мы строим новое общество,
и строим неплохо!

- Здравствуйте, Владимир Ильич! Рад видеть вас здоровым...

- А мне вас нечем обрадовать, товарищ Ластин. За время моей болезни вы успели
наломать дров...

- Наркомат досрочно справился с намеченной работой...

- Знаю! Но в вашем Наркомате процветает волокита! Сами вы недопустимо грубы с
товарищами.

- Насколько я понимаю, речь идёт о ненормальных изобретателях и квартирных мелочах...

- Мелочи?! А вы пробовали представить себя на месте жалобщика?
Ну-ка, вообразите, что это вас не допускают к начальнику, к которому вы 
стремитесь попасть. Ну-ка попытайтесь душой понять человека, которому негде
жить, который скитается с семьёй по углам!.. Это не филантропия, товарищ Ластин;
это коммунистический подход к человеку!..

- Однако, мне казалось, что моё положение в партии...

- Чепуха! Никакие былые заслуги, никакие "ранги" не снимают с вас 
ответственности перед народом! Партия не для того брала власть, чтобы защищать
"своих" мерзавцев!...

- Владимир Ильич! При всей любви к вам я не могу выслушивать...

- Вернитесь! Сядьте! Кто вы такой? Откуда у вас эта чванливость, эти повадки 
вельможи? Народ посадил вас в государственное кресло. Но он же, народ, может 
и дать вам пинка! Теперь идите! Мне кажется, товарищ Ефремов, теперь всё будет
в порядке...

... Шаги, шаги по трапу по траве
По белым облакам, по синеве...

- Скажите, а где сейчас ваш отец?

- Его не стало в сорок третьем, Владимир Ильич... Он погиб на фронте...

Ленин долго молчит, потом говорит негромко:

- Мы, коммунисты, умираем, а дело живёт... Как же сложилась ваша судьба?

- Обычная биография. Институт, война, работа...

- По-моему, вы скромничаете. Насколько я понял, вы имеете какое-то отношение
к событию, о котором так взволнованно говорили. А если это так, то советую
вам все же отдохнуть... Ведь до утра совсем недалеко.

И Ленин вновь погружается в чтение "Правды". Мне кажется, будто он читает
завтрашний номер газеты. Читает и улыбается. Меня будит сигнал "Чайки". В
окнах солнце, в дверях друзья.

- Доброе утро, товарищ главный Конструктор!

Шаги, шаги по трапу, по траве,
По белым облакам, по синеве.
Шаги, шаги, по небу след шагов,
За каждым шагом отзвуки миров!

                                                            28.03.86 г.


Р. ВИККЕРС

                                 ХИРУРГИЯ
                            (почти по Чехову)

В приёмную городской поликлиники входит дьячок Вонмигласов в модной дублёнке,
надетой поверх коричневой рясы. Он вежливо кланяется регистраторше и крестится
на "Доску почёта".

- Зуб, матушка, одолел, - вздыхает он. - Стреляет и в ухо отдаёт, вроде, 
извините, короткое замыкание.

- Я вас направляю в скорую, на рентген и в стоматкабинет, - улыбается 
регистраторша, вручая ему цветные картонки.

- Что с вами, дорогой? - участливо спрашивает дежурный врач отделения скорой
помощи.

- Страсти господни, - кряхтит дьячок. - Рот раскрыть нельзя, всё распухши, и
ночь, извините, не спавши...

- А ну-ка, примите амидотринитробензонат. Новейшее средство. Последнее слово
фармакологической науки.

Вонмигласов глотает таблетку и лицо его светлеет.

- Отец ты мой! - бросается он лобызать врача. - Благодетель. Надоумил вас
господь!

В рентгенкабинете его голову погружают в ящик, вспыхивает и гаснет свет, и не
успевшему охнуть пациенту вручают чуть влажный рентгенснимок.

- Ну, святые угодники! - восторгается Вонмигласов. - Ну, отцы-радетели!

- Какие радетели, - смеётся лаборантка. - Науку благодарите, папаша.

В зубном отделении играет райская музыка, записанная на магнитофоне. Дьячка
встречает розовощёкий, похожий на ангела, молодой специалист Курятин. Всё
здесь бело и чисто. Всё в металле и кафеле.

- Отец диакон велели водку с хреном прикладывать, - доверительно рассказывает
Вонмигласов врачу. - Ни хрена не помогло...

- Предрассудки, - снисходительно цедит ангел-стоматолог. - Удалять его надо.

- Однако страшно.

- Это в старое время страшно было. А сейчас - раз плюнуть. Потому как - 
ультразвук.

- Тогда, конечно, - соглашается дьячок. - Вам виднее.

Курятин ловко промывает полость рта пациента, уверенно делает обезбаливающий 
укол и, приладив сверкающие электрощипцы, мгновенно справляется с зубом.

- Ну, хирургия! - восхищается Вонмигласов, видя свой зуб в цинковой урночке.
- Ну, наука! Век бога молить буду!

Однако ощупав рот пальцем, он с ужасом обнаруживает дыру среди верхних зубов,
а больной нижний на прежнем месте. От прикосновения зуб "стреляет" в ухо с
новой силой.

- Что же это выходит?! - возмущается Вонмигласов. - Что же ты сотворил, олух
царя небесного?!

- Простите, ошибся, - бормочет молодой специалист. - Снимок вверх ногами держал 
челюсти перепутал.

- Перепутал? - вопит дьячок. - А институт ты не перепутал? Наука, хирургия, 
электроника! Ну, погоди, чёрт окаянный, я на тебя управу найду!

И путаясь в полах рясы, он скатывается по мраморной лестнице со скоростью
ультразвука.


Р.ВИККЕРС

                                    ЦВЕТОЧКИ

"Дети обеспеченных родителей во многих зарубежных странах одеваются в тряпьё 
и уходят жить в парки, оставляя родителям записки с просьбой не искать их.
Называют они себя хиппи или дети-цветы".

После прочтения этой заметки, мой сын, проявляя интерес к веяниям иностранной 
моды, потребовал денег на покупку рваной майки с изображением четвёрки патлатых
битлов. Я отдал ему только что полученный на работе аванс.

Назавтра он добился субсидии на приобретение протёртых джинсов с эмблемой
"Barachlo". Пришлось вручить ему моё месячное жалованье.

Через день ему понадобились мокасины с заплатами из наждака. На эти заплаты
ушла зарплата жены.

Засаленная куртка с бахрамой на рукавах стоила нам ссуды в кассе взаимопомощи.

Дырявые меховые носки он купил на деньги, вырученные от продажи моего выходного
костюма.

Зимнее пальто жены отправилось в скупку ради того, чтобы его немытая шея 
украсилась талисманом из обломка зарубежного булыжника.

На выручку за остальные наши вещи им была приобретена переметная сума из шкуры 
облезлой макаки.

После всего этого мы с женой оделись в чудом уцелевшее тряпьё, оставили ему 
записку с просьбой не искать нас и отправились жить в городской парк.Р. ВИККЕРС

                                 ЧУДАК - ЧЕЛОВЕК

Выл ветер, грохотал гром, капал дождь. Я ждал открытия аптеки, Вдруг из
утреннего полумрака ко мне стал приближаться человек. Он шёл, натыкаясь на дома и 
тролейбусы. Его костюм прилип к измождённому телу, волосы промокли насквозь,
глаза отражали молнии.

- Это вы? - спросил он, споткнувшись об меня. 

Зная из опыта специалистов нравы буйнопомешанных, я немедленно согласился.

- Конечно.

- А как себя чувствует он?

- Превосходно, - успокоил я незнакомца.

- Где вы его держите?

- Дома.

- Чем кормите?

- Пельменями.

- Ну, и как его длина?

Я поразмыслил и ответил:

- Около метра.

- Вы с ума сошли! - возмутился он. - Его длина должна быть два с половиной. 
Именно такой длины достиг мой.

- Значит, вам повезло, - ответил я, прячась от его пронизывающего взгляда.

- Послушайте, - произнёс он, это письмо писали вы?

Пришлось его огорчить

- Нет.

Он презрительно посмотрел на меня и пошёл прочь.

- Постойте! - закричал я. - Вы уйдёте, так и не рассказав мне, что это за 
существо, судьба которого вас так волнует?

Он холодно пожал плечами.

- В зоопарке продавали двух крокодилов. Одного взял я, другого неизвестный мне 
человек. Мы обменялись открытками и договорились о встрече, чтобы 
посоветоваться о наших питомцах. А вы дурачитесь!..

И он пошагал на встречу ливням.

Я смотрел ему вслед и думал: слепой фанатик! Из любви к пресмыкающимся он 
усыновил крокодила. Ради него он забыл обо всём на свете. Возможно, его выгонят
с работы. Наверно, его бросит жена. Крокодил вырастет и съест его, если соседи
не сделают этого раньше. До чего доводит людей хобби!

Открылась аптека и я оставил свои мысли на улице. Я рванулся к прилавку раньше 
всех, хотя никого кроме меня в аптеке не было.

- Девушка! - закричал я. - Вчера вы получили венгерские капли в маленьких 
бутылочках. Умоляю!..

- Платите в кассу!..

Ревела буря, гром гремел, сверкали молнии. Я шёл, сжимая в руках добычу. 
Прохожие оглядывались на меня с опаской.

Откуда им было знать, что через три месяца я смогу наконец сделать модель самого 
большого в мире корабля в самой маленькой в мире бутылочке!