Роберт ВИККЕРС, Александр КАНЕВСКИЙ

КУРОРТНАЯ ИСТОРИЯ
/Лирическая комедия в 2-х действиях, 5-ти картинах/

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

БОРИС БОРИСОВИЧ - архитектор, 33-х лет

ЛЮДМИЛА - его жена, профсоюзный работник 32-х лет

КИРИЛЛ - хозяин дома, 45-ти лет

ОКСАНА - его жена, 40 лет

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ - бывший машинист, ныне пенсионер, 60-ти лет

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА - его жена, пенсионерка, 56-ти лет

ЗОЯ - студентка,
ВЛАДИК - её муж - восемнадцатилетние

ХАЛКИДИ - 47-ми лет.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Зелёный двор в южном приморском городке. Аккуратная ограда, часть добротного двухэтажного домика с застеклённой верандой. В стороне сарай с летней кухней, увитой виноградом. Посреди двора стол, скамьи. Оксана прибирает. Кирилл входит с улицы, тащит в сарай вязанку реек и деревянные болванки. Слышен сигнал машины.

КИРИЛЛ. Подождёшь, ничего с тобой не станется. /Оксане/ Сырья теперь у нас хватит - только успевай, обклеивай... Как в доме?

ОКСАНА. Бутылок набралась целая гора.

КИРИЛЛ. Холостяки, какой с них спрос!

ОКСАНА. А девчатам сдавать - ухажёры забор поломают.

КИРИЛЛ. Я в квартбюро заявил: берём только семейных.

ОКСАНА. Правильно. Хоть месяц спокойно поживём.

Снова слышен сигнал машины.

КИРИЛЛ. Я на фабрику - заказ оформлю.

ОКСАНА. Не задерживайся, Кирюша.

КИРИЛЛ /целует её/. Скучно без меня?

ОКСАНА. Жильцов разместить надо.

КИРИЛЛ /берёт мешок с бутылками/. Я мигом. /Снова сигнал/. Иду, иду! /Уходит. Звук отъезжающей машины. Оксана, напевая, подметает дворик. Появляются Людмила, Борис, Максим Петрович и Клавдия Яковлевна/.

ЛЮДМИЛА. Это тридцать шестой номер?

ОКСАНА. Заходите, гости дорогие. Муж говорил.

БОРИС /Людмиле/. Живописный уголок, правда?

ЛЮДМИЛА. Да, дорогой.

ОКСАНА. У нас всем нравится. И газ есть, и телевизор. /Максиму Петровичу/. Вас, простите, как звать-величать?

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Максим Петрович.

ОКСАНА. А я - Оксана. Устраивайтесь в нижней комнате, чтоб без лестницы. /Борису/. А вы на втором этаже. Окна выходят в сад, сплошная зелень.

БОРИС. Люда обожает зелёный цвет.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. А как попасть в вашу комнату?

ОКСАНА. Через веранду. Мы там только ночуем. А днём - пользуйтесь, сколько хотите.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Спасибо. Конечно, изолированная комната нам бы больше подошла. Сейчас конец сезона - можно было что-нибудь и получше выбрать.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Главное, чтоб соседи интересные были.

ОКСАНА. Помочь вам вещи перенести?

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Спасибо, сами управимся.

Клавдия Яковлевна и Максим Петрович входят в дом.

ЛЮДМИЛА. Пойдём и мы. /Хочет взять чемодан/.

БОРИС. Прошу тебя, не надрывайся. /Тащит чемоданы и сумку/.

ОКСАНА. Какой у вас муж заботливый. /Людмила молчит/. И симпатичный. /Людмила молчит/. Наверное, врач.

ЛЮДМИЛА. Архитектор.

ОКСАНА. Здорово. А откуда вы?

ЛЮДМИЛА. Из Киева.

ОКСАНА. Не может быть!

ЛЮДМИЛА. Что же тут удивительного?

ОКСАНА. Так я ведь родом из Голубовки. От Киева сорок километров. Вот повезло - земляки приехали.

ЛЮДМИЛА. Тут неплохо.

ОКСАНА. Курортникам хорошо.

ЛЮДМИЛА. А вам?

ОКСАНА. А нам, кому как...

Появляется Максим Петрович. Чуть позже Клавдия Яковлевна.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Комната годится.

ОКСАНА. Я же говорила.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. А веранда - просто купе международного класса.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Стены тонкие - всё с улицы слышно.

Входит Кирилл.

ОКСАНА. Вот и хозяин. А мы тут уже устроились.

КИРИЛЛ. Я вам ещё парочку привёз. Сидят в садике, горюют.

ОКСАНА. Где же их поселить?

КИРИЛЛ. Давайте решать. Может, на веранде?

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Вы же сами там ночуете.

КИРИЛЛ. По такому случаю можем и в сарайчик перебраться. Пострадаем ради молодожёнов. Как, Оксана?

ОКСАНА. Я-то согласна. А что Максим Петрович скажет?

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Конечно, с молодожёнами веселее.

КИРИЛЛ /зовёт/. Заходите, курортники!

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА /мужу/. Международное купе тю-тю!

Входят Зоя и Владик. У него за спиной гитара.

ЗОЯ. Здравствуйте.

ВЛАДИК. Добрый день.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Отличные ребята. Сколько женаты?

ЗОЯ. Месяц.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Молодцы!

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. А знакомы давно?

ВЛАДИК. Давно. Месяца полтора.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Ого! Чего ж вы столько тянули?

ВЛАДИК. Предки упёрлись.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Вам волю дай, вы бы на третий день расписались!

КИРИЛЛ. А что? Бывает, люди три дня встречаются и счастливы всю жизнь. А другие всю жизнь сходятся, а разойдутся в три дня.

ЛЮДМИЛА. Я пойду к себе. /Уходит/.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ /Владику/. Чем занимаетесь?

ВЛАДИК. Поступил в мореходное училище.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Будущий Колумб, значит!

КИРИЛЛ. Размещайтесь на веранде.

ВЛАДИК. Ура! Наконец-то, у нас своя хата!

ЗОЯ. Мне это не подходит. Я не рыба, чтобы жить в аквариуме. Там же всё насквозь видно.

КИРИЛЛ. Это мелочи. Когда будете включать свет - задёргивайте занавеску.

ВЛАДИК. Мы вообще свет включать не будем.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. А нам, значит, ходить через них?

КИРИЛЛ. Не волнуйтесь, мамаша. Мы ребят ширмочкой огородим.

ЗОЯ /Владику/. Если до завтра не обеспечишь гостиницу - я уеду домой.

ОКСАНА. Наше я всё вынесу и постель приготовлю.

Появляется Борис, берёт забытую Людмилой хозяйственную сумку.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ /протягивая Кириллу деньги/. Получай квартплату, хозяин.

КИРИЛЛ. Нам не к спеху. /Берёт деньги, пересчитывает/.

БОРИС. Мы тоже заплатим. Я сбегаю, возьму у жены.

ВЛАДИК. А можно нам чуть позже расплатиться? У нас деньги на аккредитиве.

КИРИЛЛ. Ты так говоришь, вроде я тебе не доверяю. Когда снимешь, тогда и дашь.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА /Мужу/. Зачем было за весь срок платить? Внёс бы задаток...

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Я отсюда уезжать никуда не собираюсь.

Входит Борис, вручает хозяину деньги.

БОРИС. Вот.

КИРИЛЛ /пересчитывая бумажки/. Я ещё в квартбюро хотел спросить: это не вы с супругой лет десять назад победили на конкурсе молодожёнов? Вас ещё телевидение показывало.

БОРИС. Телевидение много чего показывает. Столовая отсюда далеко?

КИРИЛЛ. Кварталов пять.

Оксана выносит вещи с веранды, направляется к сараю.

БОРИС. Вы себе не представляете, как мне неохота готовить.

КИРИЛЛ. Послушайте совета, попросите мою половину - она прошлым жильцам стряпала, так они признались, что таких борщей в жизни не едали.

ОКСАНА. Ну, расхвастался.

БОРИС. Это было бы идеально!

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. И нам бы подошло, верно, Клава?

КИРИЛЛ /Оксане/. Значит, загружай котёл на всю артель.

ЗОЯ. Нет, нет. Мы будем питаться в ресторане.

КИРИЛЛ. Туда не пробиться - там одни интуристы и женские парикмахеры.

ЗОЯ. Пробьёмся. У моего мужа первый разряд по самбо.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Цены ресторанные не всем по карману.

ЗОЯ. На курорте не экономят!

КИРИЛЛ. Дело хозяйское. А пока, давайте-ка я вас на пляж проведу ближней дорогой.

БОРИС. Хорошая мысль. Надо сказать Людочке. /Идёт к себе/.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ /жене/. Пошли собираться. /Уходят/.

ОКСАНА /Владику/. Вы играете?

ВЛАДИК. Нет, только ношу. Зоя у нас артистка.

ОКСАНА. Не может быть!

ВЛАДИК. Её в театральное училище без экзаменов приняли! И на областном смотре она первую премию отхватила. Вот такую вазу!

ОКСАНА. Спели бы что-нибудь.

ЗОЯ. Вообще-то, я могу.

ВЛАДИК. Сейчас упадёте!

ЗОЯ /поёт, аккомпанируя себе на гитаре/.

ОКСАНА. Хорошо, а, Кирюша?

ВЛАДИК. Что я говорил?!

КИРИЛЛ /Оксане/. Тебе нравится, значит, и мне. /Уходит в сарай/.

ЗОЯ. Пойду, переоденусь. /Уходит на веранду/.

ОКСАНА /оставшись с Владиком/. У нас в селе парень один был... тоже здорово играл. Только на гармони.

ВЛАДИК. Гармонь - это не гитара!

ОКСАНА. Конечно. /Вздохнув, уходит/.

ЗОЯ /появляется на пороге веранды в купальнике/. Я одета.

ВЛАДИК. По-моему, ты раздета.

ЗОЯ. Не нравится?

ВЛАДИК. Наоборот. /Целует её. Максим Петрович и Клавдия Яковлевна, обходя их, выходят из дому/.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Распустилась молодёжь. Целуются у всех на виду.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. А тебе что? Пусть целуются, на здоровье.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Тридцать лет я этого отдыха ждала. Тебе что - носишься по своим маршрутам, а я одна кукую.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Служба такая. Выходила за машиниста, знала, что тебя ждёт.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Служба! Ты и прикатишь - для всех время найдёшь, кроме жены.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Всё, Клавдия! Теперь я вольный пенсионер, законный тунеядец. Вот на пляж ходить будем, научу тебя, наконец, плавать...

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Так я тебе и поверила. Ты и тут в народную дружину запишешься или с ребятнёй будешь в футбол гонять!

Из сарая выходят Оксана и Кирилл.

ОКСАНА /мужу/. Смотрю на наших новеньких - сердце радуется: молодые целуются, старые милуются.

ЗОЯ. Мы готовы.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ /кричит/. Борис Борисович! Людмила Михайловна! Вас ждут.

БОРИС /появляясь/. Извините, пожалуйста. Мы не можем составить вам компанию.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Вот те раз! Это почему же?

БОРИС. Да я бы с удовольствием, но Людмила Михайловна...

КИРИЛЛ. В это время самый ультрафиолет идёт.

БОРИС. Она... Ей нездоровится.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Раз так, пусть отдохнёт, а вы с нами махните, а?

БОРИС. У меня, собственно, настроение пропало.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Ну, что ты пристал к человеку? Не хочется ему развлекаться, когда жена хворает.

ЛЮДМИЛА /появляясь, Кириллу/. Будьте добры, объясните, как пройти на Вторую Новую улицу?

КИРИЛЛ. Погодите, вы же больны.

ЛЮДМИЛА. Почему вы так решили?

КИРИЛЛ. Борис Борисович сказал.

ЛЮДМИЛА. Не понимаю, зачем выдумывать. Я прекрасно себя чувствую.

БОРИС. А что мне оставалось говорить?

ЛЮДМИЛА. Что я не хочу идти на пляж, пока не разберусь с делами.

ЗОЯ. На курорте заниматься делами?

ЛДМИЛА. Представьте себе. Тут строится база здоровья нашего профсоюза. Кстати, по проекту Бориса Борисовича.

ОКСАНА. Слыхал, Кирюша, какой жилец у нас знаменитый.

БОРИС. Проект я сдал год назад, а сейчас хочу на пляж.

КИРИЛЛ. Место для базы вы хорошее выбрали. Вокруг роща, море рядом... У меня там корешок на стройке работает.

ЛЮДМИЛА. А с товарищем... /заглядывает в блокнот/... Халкиди вы, случайно не знакомы?

КИРИЛЛ. Такого не знаю.

ЛЮДМИЛА. По его вине работы застряли на нулевом цикле. Мне просили устроить ему головомойку.

ВЛАДИК. Головомойку можно и на пляже устроить.

ЛЮДМИЛА. Позвольте мне самой распоряжаться своим временем. Если идти на поводу у строителей, то и через три года заезда не будет.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Дело серьёзное. Отпустите жену, Борис Борисович. Сделайте исключение.

БОРИС. Из таких исключений состоит вся наша совместная жизнь. И уступать почему-то должен всегда я.

ЛЮДМИЛА. Что за манера выносить свои дрязги на общее обсуждение.

БОРИС. Испугалась?

ЛЮДМИЛА. Ничуть. Просто любое обсуждение будет не в твою пользу.

ВЛАДИК. Так мы идём или нет?

БОРИС. Ради бога, не теряйте из-за нас время. Конечно, мне надо было сдержаться.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Как-то совестно вас так оставлять. Поберегли бы нервы друг другу.

БОРИС. Именно об этом мы договорились перед отъездом. Один день всё было чудесно. "Боря, не забудь галстук! Боря, тебя продует!" Один день! И опять всё сначала. Ради эгоистических интересов...

ЛЮДМИЛА. Эгоисты думают только о своих удовольствиях, а меня, повторяю, волнует отдых всех членов нашего профсоюза.

БОРИС. Типичная демагогия!

ОКСАНА. Земляки, дорогие, не надо. Послушались бы мужа, Людмила Михайловна. Муж, всё же, в семье голова.

ЛЮДМИЛА. Знаете, само понятие "муж" как-то не подходит Борису Борисовичу. Он давно уже мне не муж.

КИРИЛЛ. Извиняюсь, но у вас в паспортах чёрным по белому записано, что вы супруги. Нерасписанных я бы вас не взял.

БОРИС. Нет, это просто оскорбление! Что значит "не муж"? А кто я, по-твоему?

ЛЮДМИЛА. Вспомни хотя бы эту поездку. Билеты достаю я, такси вызываю я... А раньше? Кто устроил Лёшку в детсад?.. Эта база здоровья - первый солидный заказ в твоей жизни. И этого заказа тоже я добилась.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Максим, уйдём. Хватит.

ЗОЯ. А нам интересно!

БОРИС. Позвольте! Допустим, я не муж. Допустим. Ты заказывала билеты, такси, всё так, но я же в это время гладил вещи, укладывал чемоданы. Действительно, ты устроила сына в садик, а кто его вырастил? Кто стирал пелёнки, недосыпал ночей?.. На работе она бытсектор, большой специалист по личным вопросам. Даёт советы, восседает в президиуме... А дома? Придёт в двенадцать, уткнётся в газету, вся прокуренная, осипшая... смотреть тошно! Да, ты профсоюзный босс, а я рядовой архитектор. Но дома мы равны. Дома я тебя не выбирал в президиум!

КИРИЛЛ. Борис Борисович, что ж вы темнили? Это ведь вас показывали по телевизору. У меня память - слава богу!

БОРИС. При чём тут телевизор?

КИРИЛЛ. Вы ещё стихи жене читали... Мне понравилось.

БОРИС. Не помню.

ЛЮДМИЛА.

ВЛАДИК. Сила! Дадите переписать?

БОРИС. Возможно, я читал стихи. Но я читал их другой женщине. Она верила в меня, гордилась мной, смотрела на меня влюблёнными глазами. И во мне загорался ответный огонь. А потом его стали гасить, топтать... Один пепел остался. А я не могу так жить! Не хочу!

ЛЮДМИЛА. Только истерики не хватало.

ОКСАНА. Борис Борисович, Успокойтесь! /Людмиле/. Как вы можете?

ЛЮДМИЛА. Мне надоело это представление. Я ухожу.

БОРИС. Ни с места! Ты никуда не пойдёшь!

ЛЮДМИЛА. Вот как? Это почему же?

БОРИС. Ты не считаешь меня мужем. Так знай же, с этой минуты я им стану. Ты не пойдёшь ни к какому Халкиди!

ЛЮДМИЛА. Да ну?

БОРИС. Ты пойдёшь со мной!

ЛЮДМИЛА. А если нет?

БОРИС. Если нет, я не знаю, что сделаю...

ЛЮДМИЛА. Вот когда узнаешь, тогда и поговорим. До свиданья.

БОРИС. Людмила, одумайся - один твой шаг и...

ЛЮДМИЛА. И что?

БОРИС. Развод!

ЛЮДМИЛА /достаёт портсигар, закуривает/. Ну что ж... Собственно говоря, давно пора.

БОРИС. Значит, ты давно этого хотела?

ОКСАНА. И холостым сдавали, и девчатам, а такого не видали.

БОРИС. Я сегодня же улетаю, а завтра подаю заявление. Ребёнка я беру себе, квартиру оставляю тебе. Или меняю. На две в разных районах... В разных городах!

ЛЮДМИЛА. Если бы ты знал, как ты сейчас жалок.

БОРИС.

ЛЮДМИЛА. Что за глупости?

БОРИС. Это стихи, которыми ты ответила на мою декламацию.

П а у з а.

ЛЮДМИЛА /Кириллу/. Вы мне так и не сказали, где Вторая Новая?

КИРИЛЛ. Рядом с квартбюро. Вы там были.

БОРИС. Я иду в билетную кассу. Полечу самолётом, будет быстрее.

ЛЮДМИЛА. Счастливого полёта!

БОРИС. Приятной встречи с Халкиди! /Уходит, но тотчас возвращается/. Дай мне денег.

Борис и Людмила уходят.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Да... Весёлый разговор.

ОКСАНА. Сгоряча, чего люди не наговорят. Остынут, может, ещё поладят.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Навряд ли. Много у них злости накоплено. Людей не постыдились.

ВЛАДИК. Столько времени убить! /Кириллу/. Вы обещали провести к морю...

КИРИЛЛ. Какое море? Тут, можно сказать, счастье у людей рушится, а тебе - купаться.

ЗОЯ. Вы так говорите, будто мы с Владиком его рушим, это счастье.

КИРИЛЛ. Вы тут не причём. Никто не причём. Развалится семья, вам-то что? Мы и знакомы - десять минут, не больше.

ОКСАНА. Не-ет... Расписались - надо тянуть.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. С какой это стати? Лучше уж разойтись, чем терпеть такое. Слыхали, как она его честила?

ЗОЯ. Между прочим, вы с мужем тоже не ворковали. Мы же слышали, вы его пилили - только держись!..

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Что значит "пилили"?! Как можно сравнивать? Мы с Клавдией весь век, вроде пары колёс на одной оси. Мы - это мы, ясно? Да, мы пилили меня, потому что мы меня любим. Тут обиды нет. А у них ось лопнула, колёса в разные стороны катятся. Это уже крушение.

КИРИЛЛ. Неужели никто передачи той не видел? По первой программе показывали. На всю страну.

ОКСАНА. Ребёнка жалко. Сиротой останется.

КИРИЛЛ. Это точно. Но главная штука в том, что семья, ведь, она - клеточка государственного организма. Одна разрушается - весь организм под угрозой. Удержать их надо, удержать! Это государственной важности дело.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Глубоко копаешь, Кирилл Иванович. Я - за.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Удержишь их, как же. Они хуже собаки с кошкой...

ЗОЯ. Надоели они друг другу. Тошно им вместе.

КИРИЛЛ. Встряхнуть, значит, надо, заставить их молодость вспомнить. Была же у них любовь, своими глазами видел.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Я пробовал слово сказать, они рта раскрыть не дали.

КИРИЛЛ. Словами тут не поможешь. Хитрость нужна. Ну, скажем, если Людмила Михайловна вдруг заметит, что в её мужа все влюблены. Как она тогда запоёт?

ОКСАНА. Ревновать станет.

КИРИЛЛ. Факт! А ревность - вещь полезная.

ЗОЯ. Ничего полезного. Владька мне покоя не даёт: с этим не стой, с тем не говори, на того не смотри...

КИРИЛЛ. Вот-вот. Значит - любит.

ЗОЯ. Профессору - семьдесят лет - и к тому ревнует.

ВЛАДИК. А зачем он тебе ручки целовал?

ЗОЯ. А о чём ты с продавщицей шушукался?

КИРИЛЛ. Слыхали? Действует. Вот и я говорю: женщины все поголовно влюбляются в Бориса Борисовича.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Этого ещё не хватало. Театр перед ним разыгрывать!

ЗОЯ. А чем вам театр не нравится? По-моему, здорово. Я его буду обольщать по системе Станиславского.

ВЛАДИК. Ты не очень. У тебя свой муж есть.

ЗОЯ. Это же дело государственной важности, пойми ты.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. А нам что делать? Я о мужчинах.

КИРИЛЛ. А мы у него на виду за Людмилой Михайловной поухаживаем. Пусть его побесится. Мужик, ведь, как устроен? Пока жена с ним - она просто жена, а чуть с другим - она уже женщина.

ВЛАДИК. Понял. Надо её охмурить.

ЗОЯ. Я тебе охмурю!

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Игра стоящая. Когда начнём?

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Стоп! Тебе в бирюльки играть стыдно. Ты отдыхать сюда приехал, а не чужие горшки склеивать.

ОКСАНА. Красивые они оба, грамотные. Надо их помирить, обязательно надо.

ЗОЯ. Алло! О главном-то забыли. Он же сегодня улетит.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Конечно! Зря вы старались!

Входит Борис с раскладушкой.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Купили билет?

БОРИС. Я купил раскладушку. А билет будет дня через три. Кирилл Иванович, можно её тут поставить?

КИРИЛЛ. Пожалуйста!

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Ну вот! Теперь и в сад не подашься!

Входит Людмила.

КИРИЛЛ. Как прошла ваша встреча с Халкиди?

ЛЮДМИЛА. На работе его нет, на пляже тоже.

ЗОЯ. Значит, вы были на пляже?

ЛЮДМИЛА. Пыталась его там разыскать, но безуспешно. Пришлось искупаться.

ВЛАДИК. Одни купаются, а другие мозги сушат!

ЛЮДМИЛА /Борису/. Ты взял билет?

БОРИС. Пока нет, но...

ЛЮДМИЛА. Я и не сомневалась. Первый раз остался без няньки! /Уходит в дом/.

БОРИС. Легко сказать, взял! Там запись с прошлого месяца. Без очереди только инвалидам дают. А в очереди пока получишь - сам инвалидом станешь.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ /Клавдии Яковлевне/. Слыхала? Как же нам в стороне оставаться, если даже Аэрофлот стоит на страже семьи!

З а т е м н е н и е

КАРТИНА ВТОРАЯ

Та же декорация. Зоя на крыльце веранды перебирает струны гитары. Оксана щупает большие белые шары, торчащие на штакетнике, как горшки на плетне.

КИРИЛЛ /Оксане/. Как сохнут?

ОКСАНА. Схватываются на глазах.

КИРИЛЛ. Значит, не подвёл свояк. У них в клинике гипс - первый сорт.

ОКСАНА. Неловко всё же, вроде от больных отнимаем.

КИРИЛЛ. А, медицина не обеднеет. Главное, недорого взял.

Входят Клавдия Яковлевна и Максим Петрович с полными кошёлками.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Фу-у... Устала!..

ОКСАНА. Господи, вы же только за укропом пошли.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Не знаете вы Клавдии!.. "Кабачки возьмём, арбузы прихватим"... Нагрузила меня, как товарняк.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Не хнычь - это всё витамины! /Зое/. Зря, Зоенька, вы отказались с нами питаться - в ресторане такое не подадут.

ЗОЯ. В ресторане главное не еда, а обслуживание!

Клавдия Яковлевна и Оксана уносят кошёлки на кухню.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. С малых лет мечтал на гитаре научиться, да всё времени не хватало.

КИРИЛЛ. Музыка, конечно, вещь приятная, но надо и о деле подумать. На вас, Зоя, главная нагрузка - вы, как-никак, артистка.

ЗОЯ. Я знаю, что сделаю. Я Борису Борисовичу напишу объяснение в любви.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Ловко! Получит он ваше послание...

КИРИЛЛ. Что ты, Максим Петрович. Борису это письмо получать ни в коем случае нельзя. Написать надо, вроде, ему, а попасть оно должно Людмиле Михайловне. Верно?

ЗОЯ. Ага! Она прочтёт - закачается. Раз её мужу в любви признаются, значит, он чего-то стоит!..

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Ну, закрутили! Клавдии на вас нет.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА /выйдя из кухни/. Максим, ты хотел посмотреть "Клуб кинопутешествий".

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Включай телевизор, я сейчас!

Клавдия Яковлевна входит в дом.

ЗОЯ. Как вам нравится такое начало?

КИРИЛЛ. По-иностранному писать будешь?

ЗОЯ. Что вы! Это мексиканская песня. Я перед исполнением рассказываю содержание. Вот его и запишу. "Когда я вижу тебя, грусть уходит в море, а луна загорается в небе улыбкой".

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Красиво.

ЗОЯ. Припев ещё сильней. Я эту песню всегда на "бис" пою.

Входит Борис.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Ну, как жизнь холостяцкая?

БОРИС. Великолепно! Смотрел семь серий "Ну, погоди!" /Зое/. Вы видели?

ЗОЯ. Ещё в детстве.

БОРИС. А я пропустил. Да разве только это? Я ведь десять лет, как тот заяц: бегаю, суечусь, дрожу, чтоб волк не съел... Людмила Михайловна пришла?

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Ещё нет.

БОРИС /громко/. Но теперь с прошлым покончено! "Нам не страшен серый волк!" /Вытягивается на раскладушке/. Благодать!

Входит Владик.

ВЛАДИК. Бюрократы проклятые! Ничего толком не объяснят.

ЗОЯ /выходя с ним на авансцену/. Владик, где пирожки?

ВЛАДИК. "Есть перевод?" "Нет". "А когда будет?" "Не знаем". За что им только деньги платят?!

ЗОЯ. Где пирожки, Влад? Я с утра ничего не ела.

ВЛАДИК. На почте пирожками не торгуют. Могла бы знать.

ЗОЯ. При чём здесь почта? Ты шёл за пирожками.

ВЛАДИК. А перевод хочешь получить или нет?

ЗОЯ. У тебя был рубль. Где он?

ВЛАДИК. А телеграммы, по-твоему, принимают бесплатно?! Я предкам такое настрочил - сутки плакать будут.

ЗОЯ. Что ж ты написал?

ВЛАДИК. "Дорогой папуля! Срочно сообщи на телеграфном переводе твоё и мамулино здоровье. Привет от жены. Любящий тебя сынуля".

ЗОЯ. Не пришлют.

ВЛАДИК. Что ты! Батя хлопнет кулаком по столу, мама схватится за сердце, он побежит за валерьянкой, а она на почту.

ЗОЯ. К тому времени я умру с голоду.

ВЛАДИК. Привет! Я ещё виноват! Это же ты все деньги потратила на кольца. Перед самой поездкой.

ЗОЯ. Все семейные люди должны носить кольца. Кстати, где твоё?

ВЛАДИК. На пальце.

ЗОЯ. Не вижу.

ВЛАДИК. Точно, нет. Наверное, соскочило.

ЗОЯ. Как это соскочило?

ВЛАДИК. Махал руками - вот и слетело. Он где-то здесь, в этом районе. /Ползают на четвереньках, ищут/.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА /из дома/. Максим! Через пять минут начало.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Сейчас иду.

БОРИС /Максиму Петровичу/. ...Я ведь могу жить у мамы, и Алёшку с собой заберу. Мы и раньше могли там жить, но она не хотела. С её точки зрения, моя мама - мещанка. И я тоже мещанин... /Обратив внимание на Зоб и Владика/. Куда все ползут?

ЗОЯ. У нас кольцо потерялось.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Ну-ка, пустите меня. Я ведь семафор за десять километров вижу.

Максим Петрович и Борис Борисович тоже ползут.

БОРИС. ...А вот ей похуже придётся. Приехала домой - обеда нет: кухарка забастовала!.. Вам не нравится? Вы хотите есть? Езжайте к своей мамочке в Барнаул, в офицерскую столовую...

ОКСАНА /выходя из сарая/. Что случилось?

ЗОЯ. У Владьки кольцо потерялось.

ОКСАНА. Господи! Кирилл!

КИРИЛЛ. Аюшки? /Выходит из сарая/.

ОКСАНА. Кирюша, неприятность. У ребят пропажа.

КИРИЛЛ. Что пропало?

ЗОЯ. Кольцо.

КИРИЛЛ. Ай-ай-ай!.. Вот беда! Искать надо... Весь двор перероем, а найдём! Колечко-то дорогое?

ЗОЯ. Не в том дело. Обручальное!

Кирилл и Оксана присоединяются к ищущим.

КИРИЛЛ /оказавшись рядом с Владиком/. Ты про свидание не забыл?

ВЛАДИК. Про какое ещё свидание?

КИРИЛЛ. С Людмилой Михайловной. Как только появится - действуй!

ВЛАДИК. Да, знаю я...

ЗОЯ. Это он помнит. Он забыл, что у него есть жена, а про свидание он помнит!

БОРИС /оказался рядом с Владиком/. ...Меня ведь в институте называли Корбузье. Это великий французский архитектор. Моя голова была полна гениальных идей. Но что я мог сделать?! Мой талант сгорал на газовой плите, мои идеи высасывал пылесос...

ОКСАНА. Кирилл, что ж ты не ищешь? Устал?

КИРИЛЛ. К чему искать? Никуда оно не пропадало.

ОКСАНА. Это как же?

КИРИЛЛ. Тс-с... Оно и не терялось.

ОКСАНА. Неужто стащил?

КИРИЛЛ. Скажешь такое! Вор я, что ли? Пацан мне его в залог дал, а Зойке просил не говорить. Поняла? Про аккредитив-то он сочинил. Денег у них ни шиша, за квартиру платить нечем.

ОКСАНА. И ты взял?

КИРИЛЛ. Я не хотел - он прилип, как банный лист. Прогнать их следовало бы, да я пожалел. Молодые - зелёные. /Борису/. Что у вас, Борис Борисович?

БОРИС. Ничего, но настроение превосходное. Занимаюсь чёрт знает чем. Ищу кольцо. Хочу - ищу, хочу - перестану. Вот встал и не ищу. Хватит ползать на коленях! Довольно пресмыкаться!

КИРИЛЛ. И, вправду, темно уже. Шабаш, братцы, с утра поищем.

Борис укладывается на раскладушке.

КИРИЛЛ. Максим Петрович, ты своё задание выполнил?

ГОЛОС КЛАВДИИ. Максим, марш домой!

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Когда ж я могу? Меня мой диспетчер на привязи держит.

КИРИЛЛ. Придумай что-нибудь /скрывается в сарае. Максим Петрович уходит в дом/.

ЗОЯ /Владику/. Ты нарочно потерял кольцо!

ВЛАДИК. Зачем?

ЗОЯ. Чтоб она думала, что ты - неженатый.

ВЛАДИК. Кто "она"?

ЗОЯ. Знаем, кто...

ВЛАДИК. Ну, и глупая же ты!

ЗОЯ. А если ты такой умный, почему нет ни пирожков, ни кольца, ни денег? "Поедем на юг, я всё беру на себя!" Болтун несчастный! /Уходит в дом/.

ОКСАНА /появляясь/. Владик, я вас хочу попросить... Вот пятнадцать рублей... Вы не могли бы их подержать у себя, а то я непременно потрачу. А дней через десять отдадите...

ВЛАДИК. Я, конечно... Я - верняк. У меня, как в сберкассе. /Берёт деньги/.

ОКСАНА. Вот и спасибо.

ВЛАДИК. Если ещё понадобится - заносите... Я всегда рад помочь...

ОКСАНА. А гармонист-то женился.

ВЛАДИК. Какой гармонист?

ОКСАНА. Про которого я вам рассказывала. Год пожил с той и развёлся. Видно, не сложилось у них.

ВЛАДИК. Это точно. Бывает - сложится, а бывает - и нет. /Пряча деньги в карман/. Ну, Зойка, погоди! /Убегает/.

Из дома выходит Максим Петрович с полотенцем через плечо.

ОКСАНА. Чего вы телевизор не смотрите?

Входит Людмила.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Схожу всполоснусь. Сейчас предстоит путешествие в Испанию - пойду, марафет наведу перед заграницей.

Уходит, подмигнув появившемуся Кириллу.

КИРИЛЛ /Людмиле/. Добрый вечер! Как отдыхается?

ЛЮДМИЛА. Наконец-то, поймала Халкиди. Оказывается, он тормозит работы из-за проекта, у него серьёзные претензии. Конечно, некоторым всё безразлично, хотя их это касается в первую очередь.

БОРИС. Я, Кирилл Иванович, просто удивляюсь, как некоторые поднимают бурю в стакане воды. Проект принят и утверждён. А если местным деятелям он не нравится, то можно только посочувствовать их провинциальной ограниченности.

ЛЮДМИЛА /со вздохом/. Да... Некоторые, как были некоторыми, так ими и остались!

БОРИС. От некоторых слышу!

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА /зовёт/. Максим! Бой быков показывают!

Появляется Владик. В руках у него бутылка шампанского и пакет с продуктами.

КИРИЛЛ /Владику/. Что же ты опаздываешь?

ВЛАДИК. Всюду людей полно.

КИРИЛЛ. Это ты хорошо придумал, что не с пустыми руками явился.

ВЛАДИК. Да нет... Я не для того... я...

КИРИЛЛ. Она здесь, он на месте. Не зевай! /Подталкивает его к Людмиле/.

ВЛАДИК. А Зойка?

КИРИЛЛ. Её я беру на себя... /Громко/. Людмила Михайловна! Полюбуйтесь молодёжью: целый день вас ожидал, а увидел - застеснялся.

ЛЮДМИЛА. Так что вы, собственно, хотели?

ВЛАДИК. Я, понимаете, в общем-то, конечно... Я насчёт взносов.

ЛЮДМИЛА. Чем могу быть полезна?

ВЛАДИК. Скажите, со студентов тоже берут? Или можно не платить?

КИРИЛЛ /Владику/. Смелее!

ВЛАДИК /ставит на стол бутылку/. Вот!

ЛЮДМИЛА. Член профсоюза, не платящий взносы свыше трёх месяцев, подлежит исключению.

ВЛАДИК. Спасибо! Большое спасибо! Вот мне многие объясняли, но так понятно - никто... Тут и закуска есть. /Вываливает на стол содержимое пакета/. Колбаса, конфеты, кабачковая икра... Самое дорогое. От сердца отрываю.

КИРИЛЛ /Борису/. Неудачное местечко выбрали. Не дадут отдохнуть. /Присаживается к нему на раскладушку/.

БОРИС. Что вы! Я десять лет мечтал вот так спокойно поваляться под деревом...

ВЛАДИК. Ешьте, пейте...

ЛДМИЛА. Любопытное предложение. А какая причина?

ВЛАДИК. Видите ли... Я жил в степи... Мечтал о море... Сегодня первый раз его увидел. Вот по этому поводу.

ЛЮДМИЛА. Но почему именно со мной?

ВЛАДИК. Вы мне давно понравились. Ещё когда были замужем.

ЛЮДМИЛА. Но у вас есть жена.

ВЛАДИК. Сегодня она есть, а завтра нет. Знаете современную молодёжь. У нас же нет ничего святого.

КИРИЛЛ /Борису/. Странная штука! Как люди на юге меняются. Смотришь, вроде человек тихий, скромный, а тут, словно бес в него вселился! Море влияет, что ли?

БОРИС. Море здесь изумительное. Я нашёл чудесный заливчик: глубокий, а дно, как на ладони...

ЛЮДМИЛА. "Мускатное полусухое". Последний раз я пила прошлой осенью, после перевыборов. Ладно, наливайте!

Владик откупоривает бутылку, разливает вино в кружки, стоящие на столе.

ВЛАДИК. Я поднимаю этот бокал за нашу встречу. Вздрогнули!

В дверях веранды появляется Зоя.

ЗОЯ. Пахнет колбасой! /Увидев происходящее, Кириллу/. Что он делает?

КИРИЛЛ /Бросается к ней/. Он делает то, о чём мы договорились.

ЗОЯ. Но мы не договаривались, чтобы они пьянствовали!

КИРИЛЛ. Зоенька, занимайтесь-ка лучше письмом.

Пытается оттеснить её на веранду.

ЗОЯ. Никуда я не пойду!

ЛЮДМИЛА. Знаете, Владик, это очень мило, что вы принесли шампанское. У меня сегодня был крайне насыщенный день, и хотелось завершить его каким-нибудь необычным мероприятием.

ВЛАДИК /опрокинув для храбрости ещё одну кружку/. Людмила Михайловна! Вы должны мною увлечься. Это очень нужно.

ЛЮДМИЛА. Кому?

ВЛАДИК. Мне, нам, всем... Государству!

ЛЮДМИЛА. Не представляла себе, что наша встреча имеет такое значение.

ВЛАДИК. А как же! Ведь семья - это корабль. Есть рельсы - плывёт, нет рельсов - тонет под откос.

ЛЮДМИЛА. Вы пьёте и не закусываете...

ВЛАДИК. Людмила Михайловна! Мы с вами должны укрепить семью, и все нам скажут спасибо.

ЛЮДМИЛА. Если я правильно поняла, это - предложение?

ВЛАДИК. Да. Нет. В общем, понимайте, как хотите, но семья это главное!

КИРИЛЛ /Борису/. Кто б мог подумать! У парня-то, выходит, серьёзные намерения!

БОРИС. Если хотите, я вас завтра свожу на этот заливчик. Вода - прохладная. А вид - Айвазовский!

ЛЮДМИЛА. Вы мне нравитесь, Владик. На первый взгляд вы кажетесь глуповатым...

ВЛАДИК. А на второй?

ЛЮДМИЛА. На второй тоже. Но вам это очень идёт!

ВЛАДИК. Вы просто меня ещё не знаете. Если я что вызубрю, так я могу и на пятёрку ответить.

ЗОЯ /Кириллу/. Откуда у них столько еды?

КИРИЛЛ. Владик принёс.

ЗОЯ. Всё ясно. Он продал кольцо!

ЛЮДМИЛА. Признаюсь, мне приятна ваша непосредственность.

ВЛАДИК. Вы - молоток, Людмила Михайловна! С вами мне море по колено!

КИРИЛЛ. Борис Борисович! Слышали?

БОРИС. Конечно. Ну и что?

КИРИЛЛ. И вы спокойно лежите, когда вашу жену...

БОРИС. Со вчерашнего дня Людмила Михайловна свободная женщина. И я свободен. Каждый делает, что хочет. Я, например, хочу спать. /Устраивается поудобнее/.

ЛЮДМИЛА. Господи! Но мне ведь уже за тридцать.

ВЛАДИК. Вот и хорошо! Я очень нуждаюсь в советах старшего товарища. Зойка что? Она ещё девчонка, она не может дать никаких руководящих указаний. У неё на уме одни капризы: то купи, то хочу есть! Вы ешьте, Лидочка! /Пьёт/.

ЗОЯ. Пора это кончать! В конце концов, я - его жена!

КИРИЛЛ /бросаясь к Зое/. Конечно, вы - жена. А это, как бы выразиться, фикция.

ЗОЯ. Значит, жене и пирожка не нашлось, а фикции - шоколадные конфеты.

КИРИЛЛ /рванувшись к Борису/. Борис Борисович! Дорогой! Проснитесь!

БОРИС. А? Что?

КИРИЛЛ. Жену уводят!

БОРИС. Из-за таких пустяков будить человека! /Поворачивается на другой бок/.

ВЛАДИК. Я буду капитаном. Трапезунд, Мадагаскар, Скагеррак! Три фута под килем! Эй, там, на танкере, что у вас? "У нас беда. Спасите наши души!" Свистать всех наверх! Мы идём на помощь! "Мой капитан, не стоит рисковать, у нас фрахт!" Плевать! Там гибнут люди! Спускайте шлюпки!.. Откуда кровь? "Вы ранены". Пустяки, трещина в черепе, сотрясение мозга!

ЛЮДМИЛА. О, да вы герой!

ВЛАДИК. Ради вас - я и не такое могу! Давайте пить. Это самый лучший кабачок на побережье: тут клёвый коктейль и девочки - люкс!

ЛЮДМИЛА. Владик, вам нельзя больше пить.

ВЛАДИК. Почему "вам"? Говори мне "ты". И я тоже. Ты будешь ждать меня, Матильда?

КИРИЛЛ /подойдя к ним/. По-моему, ты, парень, перебрал.

ВЛАДИК /Кириллу/. Гарсон, ещё два виски! /Людмиле/. Хорошо быть пьяным, правда?

ЛЮДМИЛА. Благодарю вас, я уже абсолютно протрезвела.

ЗОЯ. Всё съел!.. Троглодит!

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Максим, где же ты? Тут самое интересное начинается.

КИРИЛЛ. Здесь тоже...

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА /появляясь/. Где он?

КИРИЛЛ. Моется в душе.

ЛЮДМИЛА. Уберите руки: это моё плечо, а не штурвал.

ВЛАДИК. Тихо, бэби. За всё уплачено. Я - твой кэп.

ЛЮДМИЛА. Вы - обнаглевший мальчишка! /Даёт ему пощёчину/.

Зоя приближается к столику.

ВЛАДИК /Зое/. Хэлло, Долли! В каком порту мы с тобою встречались?

ЗОЯ. И с этим подлецом я прожила двадцать восемь дней! /Бьёт его по второй щеке/.

БОРИС. Что за пальба? Хоть на курорте я могу спокойно поспать? /Накрывает голову подушкой/.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА /появляясь/. Полотенце есть, мыло есть, вода льётся, а его нет. Смылся!

КИРИЛЛ. Такое дело загубить!.. Эх ты, Колумб. /Угрожающе двинулся на Владика/.

ВЛАДИК. Пардон, хозяин! Третьей щеки у меня нет. /Валится на стол/.

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Утро после завтрака. На ступеньках кухни Клавдия Яковлевна и Оксана чистят картошку. На веранде Зоя напевает под гитару:

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Нет, Оксаночка, к вам лично я ничего не имею, но Кириллу Ивановичу не прощу, это точно. Всех взбаламутил!..

ОКСАНА. Ой, не злитесь вы на него. Он и так всю ночь ворочался, переживал за разводящихся.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Подумаешь, ворочался. Мой - вообще, в бегах. Вечером где-то шастал, с утра снова исчез.

ОКСАНА /шёпотом/. И Зойка со своим поругалась.

Входит Кирилл, нагруженный пачками газет.

КИРИЛЛ. А вот и мы. Еле дотащил.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Куда вам столько?

КИРИЛЛ. Болванки обклеивать. Мы с фабрики наглядных пособий работу на дом берём. Так я газеты в утиле по знакомству добываю. Свежая три копейки стоит, а там - тридцать копеек пуд... Как себя ведут бывшие супруги?

ОКСАНА. Снова разбежались.

КИРИЛЛ. Ясно. Зоя, почему вы не в ресторане?

ЗОЯ. Вчерашним сыта по горло.

КИРИЛЛ. А письмо?

ЗОЯ. Написала.

КИРИЛЛ. Умница. Давайте сюда. /Забирает письмо/.

БОРИС /входит/. Отметился в очереди на билет. Если погода исправится, завтра улечу.

КИРИЛЛ /Клавдии Яковлевне/. Ваш супруг где?

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Вам лучше знать.

БОРИС. Я Максима Петровича видел возле подарочного киоска. Толкался в очереди.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Вспомнил, значит! Не забыл.

КИРИЛЛ. Вы о чём?

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. День-то у нас особенный.

ОКСАНА. Чем же он особенный?

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Годовщина свадьбы. Тридцать лет, как с этим чёртом душа в душу живу.

БОРИС. Примите мои самые искренние соболезнования.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. У киоска, значит. Не иначе, сюрприз готовит. Он у меня внимательный.

КИРИЛЛ. Отметим годовщину, отметим. /Оксане/. Меси тесто на праздничный пирог.

Входит Владик.

ОКСАНА. Я спеку. /Уходит на кухню/.

ЗОЯ. Нашёл?

ВЛАДИК. Нет ещё. Там шторм пять баллов. Всё с песка в воду сползло.

ЗОЯ. Пока не найдёшь, мне на глаза не показывайся. Ясно? /Скрывается на веранде/.

ВЛАДИК. Заинька, да ты послушай...

БОРИС /Владику/. Молодой человек. Разрешите узнать, по какому праву вы вчера поили шампанским Людмилу Михайловну?

ВЛАДИК. Мне поручили. Для дела.

БОРИС. Какие дела у вас могут быть с моей женой?

ВЛАДИК. Салют! Какая она вам жена?.. Сами говорили, что вы теперь вольные птицы.

БОРИС. Именно как вольная птица я заявляю, что вы вели себя непристойно.

ВЛАДИК. А что я делал?

БОРИС. Хвастали её за плечи. Я видел это собственными глазами.

ВЛАДИК. Как вы могли видеть, если вы спали!

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ /входит/. Добрый день! Клавдия, понимаешь, какая история. Вчера я не домылся. Решил в баню сходить. Намылился, а вода кончилась. Вот я сидел и ждал с намыленной шеей, пока воду пустят.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Да ладно уж, что с тебя возьмёшь. Я тебе чай в термосе оставила.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ /Кириллу/. Странно. Ожидал нахлобучку, а тут такая встреча.

КИРИЛЛ. Достал?

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Вот. /Вынимает из кармана небольшой пакет/.

КИРИЛЛ. Значит, теперь выжди подходящий момент и вручай. Ну и понятно, слова соответствующие произнеси.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. А, может, ты это сделаешь?

КИРИЛЛ. Не получится у меня. Я ведь кроме Оксанки, никакой другой бабе ни подарков не дарил, ни слов этих самых не высказывал.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Выходит, мне самому вручать.

КИРИЛЛ. Давай, давай! У тебя больший опыт. Да и язык лучше подвешен.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Это верно. Когда меня на пенсию провожали, я такую речь закатил, что пришлось собрание прервать: все плакали навзрыд... Пойду, по такому случаю, переоденусь.

Уходит.

ЛЮДМИЛА /Кириллу/. Вы не будете возражать, если я тут поработаю?

КИРИЛЛ. Пожалуйста.

ЛЮДМИЛА /раскладывая на столе бумаги/. Надо подготовить кое-какие материалы.

КИРИЛЛ. Я лишнее уберу. /Незаметно закладывает в её бумаги Зоино письмо/. Трудись на здоровье!

ВЛАДИК /вполголоса/. Кирилл Иванович, дайте мне кольцо. Я ей покажу и опять вам верну.

КИРИЛЛ. Чудак-человек! "Покажу-отдам"... А что потом скажешь? Снова потерял? Опять всем на корточках ползать?.. Ты уж держись одной линии.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА /подсаживаясь к Людмиле/. Ну, чего вы бумагами обложились?.. Будь моя воля, я б со школьных лет обучала правильно отдыхать. А то - вкалывать мы умеем, а отдыхать не приучены.

ЛЮДМИЛА. Тут дело в принципе. Этот кретин Халкиди не понимает, что мы строим не очередной дом отдыха, а комплексную базу здоровья. Ведь сейчас как выходит? На отдых могут ехать только взрослые. А если семья хочет отдохнуть с детьми - табу. С детьми не пускают. Детям и собакам въезд запрещён. Это же безобразие!

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Точно. Детей бросать нельзя.

ЛЮДМИЛА. Вы о чём?

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Всё о том же. О комплексе.

КИРИЛЛ. Прошу всех к столу. Есть предложение до обеда, по случаю непогоды, продегустировать бутылочку вина домашнего приготовления.

ЛЮДМИЛА. Докладная здесь, сметы подложены, решение министерства... "Дорогой Борис Борисович..." Что это? /читает/. "Когда я вижу вас, грусть уходит в море, а луна загорается в небе улыбкой... Ваша З." Это в медовый-то месяц!..

ОКСАНА. Вы, присаживайтесь, гости дорогие.

КИРИЛЛ /Зое, вполголоса/. Письмо дошло до адресата.

БОРИС. Клавдия Яковлевна! Позвольте преподнести вместо подарка этот экспромт.

Вручает ей её изображение.

КЛАВДИЯ. Спасибо, голубчик! Вы меня изобразили совсем девчонкой. /Людмиле/. Верно?

ЛЮДМИЛА. Правда. Похожи на Зою.

КИРИЛЛ /Зое/. Клюнуло. Ревнует!

ВЛАДИК /Клавдии Яковлевне/. Не в жилу как-то. У вас праздник, а мы без подарка.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Зоенька мне споёт - вот и будет лучший подарок.

ЗОЯ. С удовольствием. /Владику/. Гитару!.. /Владик бежит на веранду/. Мы можем хором спеть.

ЛЮДМИЛА. Зачем же? Ведь вы - солистка! "Когда я слышу ваш голос, грусть уходит в море, а луна загорается в небе улыбкой"... /хохочет/. Анекдот!..

КИРИЛЛ /наблюдая за ней, в растерянности/. Странное поведение.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ /выходит в парадном костюме/. Прошу слова!

БОРИС. Вам и положено.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Дорогие товарищи! Я что хотел сказать. Жизнь - она, как железная дорога, а люди - вроде, как пассажиры. Вы, Людмила Михайловна, слушайте, отложите бумаги... И если тебе повезло, и ты выбрал хорошего спутника, - дорога твоя будет долгой и никакие ЧП тебя с неё не собьют. Правильно я говорю, Клавдия?

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Как по писанному.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. То-то. А что иной раз выходит? Едешь ты год, три, десять и привыкаешь к своему верному спутнику, перестаёшь его замечать, обижаешь невниманием...

ОКСАНА. Клавдия Яковлевна, а вы ещё ворчали на мужа.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Я что? Я по привычке.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Теперь позвольте вопрос: неужели, чтоб оценить то, что имеешь, надо его потерять? Одумайтесь! Хватайтесь за стоп-кран! Взгляните в глаза друг дружке, за руки возьмитесь - и жмите дальше, вместе, рядом, всегда, до конечной станции!

Все аплодируют. Клавдия Яковлевна прослезилась.

И сегодня, этот скромный подарок я хочу при всех...

КЛАВДИЯ /смущённо/. Ну, прямо тебе, торжественное собрание...

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Именно, при всех, Клавдия. Хочу вручить от души этот платочек самой прекрасной женщине за нашим столом... /Клавдия Яковлевна встаёт/. Вам... Людмила Михайловна!

Неловкая пауза. Клавдия Яковлевна опускается на стул.

ЛЮДМИЛА. Милый платок, но почему мне?

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Вы как-то говорили, что любите зелёный цвет... Мне и запало в память.

БОРИС. Я этого не потерплю! По какому праву вы дарите платки моей бывшей жене?!

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. А какое до этого дело её бывшему мужу?

БОРИС. Я... Вы... Нет, меня это, собственно, не волнует. Но взгляните на вашу супругу.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. А что супруга? Она одобряет. Верно, Клава? Клавдия, ты что?

ЗОЯ. Конец света! Забыть день своей свадьбы! А ещё нас учите.

БОРИС. Именно это я и хотел сказать.

Максим Петрович опускается на скамью, закрыв лицо руками.

КИРИЛЛ /Оксане/. Не то, не то всё! И молодые срываются, и старики не в ту степь. Самое время тебе включиться.

ОКСАНА. Я-то что могу?

КИРИЛЛ. Задание тебе придумано.

БОРИС /Максиму Петровичу/. Это называется сорваться с тормозов.

ОКСАНА /Борису/. Максим Петрович нечаянно. Он ведь для людей старается.

ВЛАДИК. Я за такое старание вчера по физиономии схлопотал.

ЗОЯ. Он своё тоже получит.

КИРИЛЛ /Оксане/. Пойдёшь с Борисом на танцы.

ОКСАНА. Какие танцы, Кирюша! Я уже век не танцевала. Да ещё без мужа.

КИРИЛЛ. Я же не возражаю.

ОКСАНА. А если он не захочет?

КИРИЛЛ. Покажи мне мужика, который не согласится поплясать с такой красавицей!

ОКСАНА. Скажешь тоже. Может, если б я причесалась...

КИРИЛЛ. Вот и сходи к парикмахеру.

ОКСАНА. А пирог?

КИРИЛЛ. Людмила Михайловна, у нас к вам просьба. Оксанка на танцы собирается, в санаторий желудочников... В парикмахерскую нацелилась. Так что вы уж за пирогом проследите. Неловко Клавдию Яковлевну в такой день беспокоить.

ЛЮДМИЛА. Хорошо. Я попробую. /Идёт на кухню/. Я не знаю... Без подготовительного периода...

БОРИС. Теперь мы все попадём к желудочникам!

Голос за оградой: "Хозяин! Почта!" Кирилл уходит и возвращается.

ВЛАДИК. Там перевода нет?

КИРИЛЛ. Только телеграммы.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Это нам. /Берёт телеграммы, читает вслух/. "Поздравляем папочку и мамочку, желаем лет до ста расти вам без старости. Целуем. Серёжа, Витя". /Обращается к Клавдии Яковлевне, как бы предлагая ей вместе порадоваться/. Наши младшие! /Она молчит/. "Дорогих дедушку и бабушку поздравляет внучка Анечка, её папа и мама". Валерик с Ниночкой из Ленинграда! /Клавдия Яковлевна молчит/. "Здоровенный бугай. Хватит ездить на чужом горбу. Привет жене. Любящий тебя, папуля".

ВЛАДИК. Это нам /забирает телеграмму/.

ЗОЯ. Я завтра же уезжаю домой.

ВЛАДИК. Интересно, на какие шиши?

ЛЮДМИЛА. Борис! Тут ещё и тебе письмо пришло. Хочешь, я его тоже вслух прочитаю?

КИРИЛЛ /поспешно/. Зачем же вслух?.. Может, там что-то личное!

ОКСАНА. Людмила Михайловна, а Борис Борисович умеет танцевать?

ЛЮДМИЛА. Когда-то умел, сейчас не знаю... А почему это вас интересует?

ОКСАНА. Я его пригласить собираюсь.

КИРИЛЛ. Кто-то нам обещал спеть. Ну-ка, Зоенька!

ЗОЯ. Нет настроения.

БОРИС /читает письмо/. Холодные волны моря не погасят пожара в моём сердце. Приди ко мне, я жду тебя, мой бамбино. Припев два раза"...

ВЛАДИК. Людмила Михайловна!.. Если бы я на голодный желудок не пил, такого б не вышло.

ЛЮДМИЛА. Что вам надо?

ВЛАДИК. Я больше не буду. Я осознал, что виноват. Зойка права: вы мне в матери годитесь.

ЛЮДМИЛА. В матери?..

КИРИЛЛ. Кто же нам споёт? Может, вы, Борис Борисович?

БОРИС. Пожалуйста. Но я только одну песню знаю. Сыну пел, когда укачивал. Ту, что крокодил Гена поёт. Помните? /Поёт/.

КИРИЛЛ. Браво! Здорово!

БОРИС. А что Зоя скажет?

ЗОЯ. У вас выходит не хуже, чем у крокодила.

ОКСАНА /выйдя на авансцену/. Я пойду на танцы. Я девчонкой за десять километров в клуб бегала. Бегу босиком, туфли в сумочке. Меня парни наперебой приглашали. Под конец объявят дамский вальс - ребята ждут, кого выберу. А я проплыву мимо них без всякого интереса и гармонисту: "Разрешите пригласить?" Все стоят, смотрят, как мы с ним без музыки танцуем. Я пойду к желудочникам!

БОРИС. Я никуда не поеду. Мне здесь положительно нравится. /Танцует с гитарой/.

Голос из-за ограды - Хозяин!

Кирилл идёт и возвращается с корзиной цветов.

ЗОЯ. Красотища какая! Кому это?

КИРИЛЛ. Тут записка. /Читает/. "Моему самому дорогому человеку. Спасибо за тридцать лет счастья. Твоя Клавка".

Тягостная пауза. Слышны всхлипывания. Это плачет Людмила. Все смотрят на неё.

ЛЮДМИЛА. Пирог на кухне сгорел!

Конец первого действия.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА ЧЕТВЁРТАЯ

Послеобеденное время. На штакетнике сохнут шары, уже обклеенные газетами.

БОРИС /бреется, напевая/. "Я играю на гармошке у прохожих на виду". /Опрыскивается одеколоном, глядя на себя в зеркальце, прицепленное к ветке/. А что? Совсем не плох!.. /Достаёт письмо, читает/. "Если я обману тебя, пусть молнии пронзят моё бедное сердце...". Ну, просто испанские страсти! Так может писать только влюблённая женщина. А вдруг это судьба? Что если мы созданы друг для друга? Сейчас я увижу её и скажу ей всё. А вечером мы пойдём к морю... Нет, вечером я иду танцевать. Странные вещи творятся! Одна признаётся в любви, другая приглашает на танцы. Небывалый успех! Любимец публики! /Поёт/. "К сожаленью, день рожденья только раз в году..."

Берёт полотенце, идёт в душ. Появляется Владик со свёртком пирожков.

ВЛАДИК. Зойка!.. Держи!

ЗОЯ /выглядывая в окно веранды/. Ого! Откуда столько?

ВЛАДИК. Колоссальная операция... Тут есть местный король пижонов. Он пристал - продай джинсы. Я, конечно, отказался - не оставаться же мне в плавках. Тогда он положил глаз на мою бахрому. Ну, я её срезал и загнал. Семьдесят коп. - десять пирожков. Рубай!

ЗОЯ. Владька, мне надоело это нищенство.

ВЛАДИК. Где же взять деньги?

ЗОЯ. А кто болтал: я достану, я сделаю... А сам клянчишь у родителей перевод...

ВЛАДИК. Они пришлют, никуда не денутся.

ЗОЯ. Откуда они возьмут? Ты же сочинял, что отец у тебя генерал, мать - балерина. А оказалось, они на цементном заводе работают.

ВЛАДИК. Что ж это позор?

ЗОЯ. Зачем было врать?

ВЛАДИК. Ты бы за меня не вышла.

ЗОЯ. А так - вышла за лжеца. Большая радость. Муж - герой. Продал за семьдесят копеек кусок штанов и рад. Спекулянт!

ВЛАДИК. Ты просто голодна. Поешь, успокойся.

ЗОЯ. Не могу тебя видеть. Надоело. Понял? И есть этого не буду. Даже не прикоснусь!

ВЛАДИК. Зоя... /махнув рукой, уходит/.

Зоя с ожесточением ест пирожки. Входит Борис. Зоя прячется в глубине веранды.

БОРИС /надевая рубашку/. "А я играю на гармошке..." Людмила! /В окне появляется Людмила/. Сбрось мне, пожалуйста, мой светлый галстук. Он в большом чемодане под твоим сапогом.

ЛЮДМИЛА. Его там нет.

БОРИС. Но я точно помню, что он там был. Придётся мне подняться и перерыть всю комнату.

ЛЮДМИЛА. У себя во дворе можешь рыть, где угодно и что угодно, а в мою комнату я тебя не пущу!

БОРИС. Насколько я понимаю, ты принципиально скрываешь у себя мой любимый галстук!

ЛЮДМИЛА. Думай, как хочешь.

БОРИС. Но этим ты ставишь меня в идиотское положение. Мне предстоит целый ряд свиданий...

ЛЮДМИЛА. Ай-ай-ай! Дон Жуан!

Входят Клавдия Яковлевна и Оксана.

БОРИС. Представь себе! Ты считаешь меня тряпкой, а я, как это ни странно, пользуюсь успехом у женщин.

ЛЮДМИЛА. Ничего странного: женщины всегда гонялись за тряпками! /Захлопывает окно/.

БОРИС /Оксане и Клавдии Яковлевне/. Форменное издевательство! Что ж мне полотенце вместо галстука нацепить? /Уходит/.

Клавдия Яковлевна примётывает Оксане край платья.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. А что дальше было?

ОКСАНА. Неделю мы с Кирюшей в селе погостили у моей мамы, а тот все эти дни прятался, боялся, видно, со мной встречи.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Выходит, любит до сих пор.

ОКСАНА. Может, неловко ему было, что он такой в жизни неустроенный. Живёт при клубе, квартиру жене оставил и всё добро... Перед отъездом альбом сестрёнкой прислал. "Животный мир заповедника Аскания-Нова". Мы с ним туда на экскурсию ездили.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Точно любит!.. Значит, я подшиваю.

Из сарая выходит Максим Петрович и Кирилл.

КИРИЛЛ /щупая шары/. Подсохли. Эти я сниму, а ты от болванок полушария отделяй.

ОКСАНА /Клавдии Яковлевне/. Хорошо, вроде, выходит.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Клавдия у нас мастерица! Тридцать лет в ателье. И не в каком попало, а первого разряда.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Тебя не спрашивают.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Всё из-за платка дуешься? Да я тебе десяток таких куплю.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Дорога ложка к обеду.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Ну, прости, закрутился, вылетело.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Я не обижаюсь. Ты ведь делом был занят, государственной важности.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Вот именно.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА /Оксане/. Он человек такой - про всё забывает, ради дела.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Это верно.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Я сама во всём виновата. Мне бы, дуре старой, ему подсказать, он бы и вспомнил. Так я говорю?

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Оно, конечно...

ОКСАНА. Вот и хорошо. Миром всегда лучше.

КЛАВДИЯ ЯКВЛЕВНА. Так нет же! Не будет мира! Не будет ему потачки!

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Это уже задний ход.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Хватит! Натерпелась. Больше не согласна!

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Как же быть?

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Как хочешь, только прощенья не жди!

ОКСАНА. Зря вы, Клавдия Яковлевна...

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Нет, Оксаночка, не зря. Он почему такой? Потому что все его номера с рук сходили. Сухарь он старый, вот кто.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Ты, вроде, тоже не девчонка.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Сердце одинаковое, что у девчонки, что у старухи.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Философия.

КЛАВДИЯ. Ты вспомни, каким был. Как за мной ухаживал. Что сотворил, когда я тебе отставку дала.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Глупости, говорить стыд.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Он на каланчу старую взобрался и там мой имя извёсткой написал.

ОКСАНА. Красиво. Как в кино.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. А только женился - всё кино кончилось. И так тридцать лет... /плачет/.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Клавдия, перестань!

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Нет, нет, нет! Уходи с дороги! /Уходит с Оксаной в комнату/.

БОРИС /появляясь с букетом цветов/. Максим Петрович, нравится букет?

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Очень. Мне такой вручили, когда проводили на пенсию. /Уходит в сарай/.

БОРИС. Причём тут пенсия? /Зовёт/. Зоя! Зоенька, я жду.

ЗОЯ /выбегает, подходит к сарайчику/. Кирилл Иванович! /Тот выходит/. Что делать? Он, как прочёл письмо, мне проходу не даёт. Требует свидания.

КИРИЛЛ. Вот и хорошо. Мы его энергию в мирных целях используем. Ты с ним потолкуй по системе Станиславского, а я Людмилу обеспечу.

ЗОЯ. О чём мне с ним говорить?

КИРИЛЛ. Не волнуйся, он человек интеллигентный - и за себя, и за тебя всё скажет.

БОРИС /вручая Зое цветы/. Это вам.

КИРИЛЛ /шепчет в окно второго этажа/. Людмила Михайловна!.. Не слышит. /Бежит в дом/.

БОРИС. Странный у нас хозяин. Суетится, хлопочет...

ЗОЯ. Возьмите цветы, Борис Борисович. Неудобно. Вы, конечно, человек свободный, а у меня, всё-таки, муж есть!

БОРИС. Ни за что! Я получил ваше письмо. Зоя! Должен признаться: мне никогда не доводилось читать таких посланий.

ЗОЯ. А мне писать.

БОРИС. У вас талант. Вы чудесно поёте, играете на гитаре, а ваше письмо... Да что говорить, это лучшее произведение из всего, что я когда-либо читал!

ЗОЯ. ...Вы говорите - талант. В самодеятельности меня очень хвалили. А вот на настоящей сцене... Не знаю, получится ли...

БОРИС. Только в одном случае. Талант, он, извините за банальность, подобен цветам. Оставьте этот букет без земли и влаги, и он просто увянет.

ЗОЯ. Конечно. Я сейчас вазочку принесу.

БОРИС. Не надо. Я выражаюсь фигурально. Вам нужна среда для развития способностей. Учителя, коллеги. А главное - спутник, друг - такая же артистическая натура, как и вы. Иначе, все ваши порывы угаснут в быте, мелких заботах, ничтожных дрязгах.

ЗОЯ. Это вы о моих отношениях с Владькой?

БОРИС. Зоенька, я не хочу сказать о нём ничего дурного. Он симпатичный парень, его учёба в мореходке - это романтично...

ЗОЯ. Вы ничего не знаете! Ни в какой мореходке он не учится. Провалился на экзаменах, и всё врёт. Он страшный лжец, Борис Борисович.

БОРИС. Вот видите! А Таланту нужна опора. Я это прочувствовал на собственной шкуре. Я тоже, чёрт возьми, мог бы создавать шедевры, если бы на меня смотрели влюблённые глаза.

ЗОЯ. А что он болтал Людмиле Михайловне!..

БОРИС. Мне кажется, вы меня понимаете.

ЗОЯ. Конечно. Чего тут не понять?

БОРИС. Я решил. Теперь всё будет иначе. Теперь я знаю, ради кого творить.

ЗОЯ. Не надо, Борис Борисович.

БОРИС. Отчего же? Вы в письме открыли свои чувства, разрешите и мне говорить откровенно. Если вам кажется, что в моём возрасте...

ЗОЯ. Нет, нет, вы совсем не старый! Гёте в семьдесят лет влюбился в молодую девушку.

БОРИС. Вы станете моей музой. Я построю прекрасный город и назову его вашим именем - Зоеград! Я напишу ваш портрет светящимися красками и повешу его над главной площадью. И мы будем жить в этом городе и дарить друг другу счастье.

ЗОЯ /кричит/. Перестаньте! Я не хочу вас слушать!

БОРИС. Что с вами?

ЗОЯ. Не надо так говорить. Я могу вам поверить.

БОРИС. Верьте мне, верьте! В нашем городе будет много света и музыки. Вы сможете петь легко и радостно, как птица, об этом я позабочусь. Я буду любоваться вами, вы мной гордиться. Это и называется счастьем.

ЗОЯ. Владька мне никогда такого не говорил...

БОРИС. Если то, что вы написали - правда...

ЗОЯ. Когда я писала, всё было неправдой, а сейчас... сейчас, быть может, это уже правда...

БОРИС. Значит, вы согласны?

ЗОЯ. Да... Нет... Борис Борисович, мне страшно.

БОРИС. Что ж страшного?

ЗОЯ. То, что я про всё забываю, когда вы говорите. И про Владьку.

БОРИС. Снова Владька. Вы же сами сказали, что он вас обманывал.

ЗОЯ. Да. Он врал, чтоб я его любила. Я для него всё, понимаете. А что с ним станет без меня? И что будет со мной без него? Как, по-вашему? /П а у з а/. Вы молчите?.. Я вас обидела?..

БОРИС. Мне показалось, что наш город стал рушиться.

Кирилл выводит Людмилу.

ЛЮДМИЛА. Куда вы меня тянете?

КИРИЛЛ. Грешно в такой прекрасный вечер сидеть взаперти.

ЗОЯ. Поймите, Борис, мне очень трудно.

БОРИС. Я понимаю. Но ведь я же нашёл в себе силы вычеркнуть из своей жизни десять лет.

ЗОЯ. У вас - другое дело. Десять лет жизни со старухой...

ЛЮДМИЛА /порываясь уйти/. У меня в комнате раскрыто окно, там достаточно прохладно.

КИРИЛЛ /удерживая её/. Сравнили! Здесь же соловьи... Свистят, канальи, заливаются.

БОРИС. Старуха?.. Гм... Людмиле всего тридцать два года.

ЗОЯ. Она не умеет одеваться, курит, говорит как на собрании.

ЛЮДМИЛА. Пустите меня! Здесь душно.

КИРИЛЛ. Зато какой вид!

БОРИС. Напрасно вы так. Людмила Михайловна довольно интересная женщина. Во всяком случае, многие так считают... В институте ею восхищались - мне стоило больших усилий завоевать её любовь...

КИРИЛЛ. Пожалуй, вы правы. Душно и соловьёв не слышно.

ЛЮДМИЛА. А мне кажется, они именно сейчас проснулись.

ЗОЯ. "Завоевать её любовь..." Любовь этой профсоюзной воблы...

БОРИС. Зоенька, вы мне нравитесь, но это не значит, что я позволю вам говорить гадости о женщине, с которой я прожил десять лет. Людмила умна, энергична, обаятельна... Это признало Центральное Телевидение - она была названа лучшей невестой 1965 года!

ЗОЯ. Видите!.. Вы тоже ещё ничего не вычеркнули. Возьмите цветы. Они и вправду могут увянуть...

КИРИЛЛ. М-да... И прохладно, и душно.

ЗОЯ /заметив Людмилу/. Добрый вечер!

ЛЮДМИЛА. Здравствуйте!

/Неловкая пауза/.

БОРИС. Вот... Цветы дарим... Я - Зое, Зоя - мне.

КИРИЛЛ. Конечно. /Снова пауза. Спасая положение, зовёт/. Максим Петрович! Где ты там?

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ /появляясь/. Тут я.

ЛЮДМИЛА. Такой вечер, а вы в сарайчике прячетесь!

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. А куда мне деваться. Клавдия меня на глаза не пускает.

БОРИС. Ничего удивительного! Муж с таким стажем должен на память знать все семейные даты.

ЗОЯ. При чём тут стаж? Владька каждую неделю нашу годовщину празднует!

ЛЮДМИЛА. Это всё из-за меня. Если бы не ваш подарок...

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Нет, нет, что вы! Сам виноват.

ЛЮДМИЛА. Да не расставайтесь вы так. Всё ещё можно исправить. Надо только объяснить Клавдии Яковлевне, что вышло недоразумение. Ведь нелепо, в конце концов, из-за такой мелочи ставить под сомнение главное: десятилетия совместной жизни, семью, детей и, наконец, большое сильное чувство, благодаря которому...

КИРИЛЛ. Складно говорите, только не в ту сторону.

ЛЮДМИЛА. Простите, не поняла.

КИРИЛЛ. Борису Борисовичу это интереснее.

БОРИС. Почему вы так считаете?

ЗОЯ. Господи, где же Владька!

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Словами её не проймёшь, это я точно знаю.

ЛЮДМИЛА. Значит, надо доказать свою любовь делами, поступками. Совершите какой-нибудь подвиг!

БОРИС. Цитата из "Пионерской правды".

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Зря смеётесь. Это как раз то, что нужно. Спасибо вам, Людмила Михайловна, за совет. Золотой вы человек! Можно, я вас поцелую?..

Целует её. Входит Клавдия Яковлевна.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Видали несчастного. Убивается, бедняга, извёлся весь!

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Да я в сарайчике сидел. Только вышел...

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Ясно. По людям истосковался.

Максим Петрович машет рукой, снова скрывается в сарайчике.

ЛЮДМИЛА. Нельзя так, Клавдия Яковлевна. Я как раз говорила о семейных отношениях...

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Кому, как не вам, о них и говорить!

Людмила, смутившись, уходит, оставив платок.

ЗОЯ. Так ревновать в вашем возрасте?

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. А ты молода ещё меня учить! /Зоя уходит на веранду. Кирилл занимается шарами. Клавдия Яковлевна замечает забытый Людмилой платок. Хватает его/. Ну, я вам покажу! /Кричит/. Оксаночка! Дай мне, детка, большие ножницы! Борис Борисович, следуйте за мной!

БОРИС. Собственно, зачем?

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. На танцы вам пора.

БОРИС. Знаете, а может не стоит? Ситуация складывается так...

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Что значит, не стоит? Чего ж мы старались, платье шили?.. Сами согласились, а теперь на попятный?.. Нет уж! Пойдёте, как миленький! /Оксане, которая вынесла ей ножницы/. Спасибо! /Борису/. За мной! /Уходит, увлекая его за собой/.

ОКСАНА. Кирюша, я там, в шкатулке серёжки взяла золотые.

КИРИЛЛ. Правильно. Ты и браслет надень, дело-то на мази. Зойка, правда, напутала всё, да может оно и к лучшему. Они уж раскисли оба, немножко поднажать - и сойдутся.

ОКСАНА. Ты думаешь?

КИРИЛЛ. Не сомневаюсь. Ты б послушала, как она тут в защиту семейной жизни выступала. И смех, и грех!

ОКСАНА. Так я браслет возьму. /Уходит. Кирилл снимает шары. Входит Людмила/.

КИРИЛЛ. Что вы высматриваете?

ЛЮДМИЛА. Платок где-то оставила. /Достаёт сигареты/. У вас спичек не найдётся?

КИРИЛЛ. У нас всё есть. /Даёт ей спички. Людмила закуривает/. Напрасно вы курите. Вредно это для здоровья.

ЛЮДМИЛА. Привычка. Работа нервная, и вообще... Закуришь - успокоишься...

КИРИЛЛ. А я вот - не курю и спокоен. Здоровье дороже.

ЛЮДМИЛА. Это верно. У иного человека земля из-под ног уходит, а ему хоть бы хны.

КИРИЛЛ. Это вы о Борисе Борисовиче?

ЛЮДМИЛА. О вас.

КИРИЛЛ. У меня вроде всё в норме.

ЛЮДМИЛА. Если не считать того, что ваша "половина", как вы её называете, от вас откалывается.

КИРИЛЛ. Это вы о чём?

ЛЮДМИЛА. О её причёске, одежде, вылазке на танцы... Вы бывали на танцах?

КИРИЛЛ. Некогда мне ерундой заниматься.

ЛЮДМИЛА. А я обследовала работу профсоюзных клубов и знаю: эти танцульки - рассадники чуждой нам буржуазной культуры. Они не способствуют...

КИРИЛЛ. За Бориса Борисовича испугались?

ЛЮДМИЛА. За вас.

КИРИЛЛ. Напрасно. Оксана к дому привязана.

ЛЮДМИЛА. К этим чурбакам, что ли?

КИРИЛЛ. Это не чурбаки, а наглядные пособия. Картой обклеим и будут глобусы. Мы за них в месяц три архитектурных и две профсоюзных зарплаты имеем.

ЛЮДМИЛА. Для счастья этого ещё недостаточно.

КИРИЛЛ. Знаем. У нас и любовь правильная, сами видели. Я её не то что бы обозвать как, а голоса ни разу не повысил.

ЛЮДМИЛА. Борис - незаурядный человек. Есть в нём широта взглядов, полёт фантазии, нет этой раздражающей мелочности, прозы... За мной ведь многие ухаживали, а полюбила я его...

КИРИЛЛ. Людмила Михайловна, верните-ка спички.

ЛЮДМИЛА. Простите.

КИРИЛЛ. И сигареткой угостите.

ЛЮДМИЛА. Вы же не курите.

КИРИЛЛ. На вас глядя, решил попробовать.

ЛЮДМИЛА. Только не увлекайтесь. Здоровье - дороже. /Уходит/.

Кирилл закуривает. Появляется Владик.

КИРИЛЛ. Явился гусь. Тут твоя извела всех. Где он? Где он?

ВЛАДИК. А где она?

КИРИЛЛ. Нянька я вам, что ли! /Закашлялся/. Тьфу ты! И что за удовольствие люди в этой гадости находят! /Скрывается в сарае/.

Появляется Зоя.

ЗОЯ. Владька! Наконец-то! Ты зачем ушёл?

ВЛАДИК. Салют! Сама меня погнала и ещё спрашиваешь.

ЗОЯ. Тут такое было.

ВЛАДИК. Хозяин деньги требовал?

ЗОЯ. Хуже. То письмо, что я писала... Он пристал ко мне, начал уговаривать, чтоб я вышла за него...

ВЛАДИК. Кто?

ЗОЯ. Борис Борисович.

ВЛАДИК. Я его убью!

ЗОЯ. Нет! Он не виноват. Я согласилась.

ВЛАДИК. Что?! Я тебя убью!

ЗОЯ. Владик, успокойся. Я только сначала согласилась, а потом передумала.

ВЛАДИК. Ну, спасибо! Ну, утешила!

ЗОЯ. Конечно, если бы мы не поссорились, я бы и слушать его не стала. Но твоё враньё, кольцо, голодовка...

ВЛАДИК. А ты лучше?! Осталась на пять минут одна и чуть замуж не выскочила. При живом муже.

ЗОЯ. Но я же тебе призналась. Не врала!

ВЛАДИК. Я мотаюсь по городу, думаю о семье, а ты... Ты даже представить не можешь, что я отколол!

ЗОЯ. Продал что-нибудь?

ВЛАДИК. Ты что!

ЗОЯ. Значит, украл.

ВЛАДИК. Ты думай, когда говоришь! Я на работу устроился.

ЗОЯ. Снова врёшь.

ВЛАДИК. А это видела? /Протягивает ей документ/.

ЗОЯ /читает/. "Трудовое соглашение... С одной стороны... с другой стороны..." Вот это да!..

ВЛАДИК. Работа очень ответственная.

ЗОЯ. А где?

ВЛАД. На пляже. Я спасателем заделался. Зарплата - семьдесят рэ в месяц плюс премиальные: по пятёрке за каждого спасённого утопленника.

ЗОЯ. Конец света!..

ВЛАДИК. У нас будет личная лодка!

С танцплощадки доносятся звуки музыки. Из сарая выходят Максим Петрович и Кирилл. Появляется Оксана в новом платье, модных туфлях, в дорогих украшениях.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Ну, Оксаночка, вы сверкаете, как... как...

ВЛАДИК. Как новый тепловоз?

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. А что? Шик-блеск!

ЛЮДМИЛА. Платье хорошее, только Оксане Васильевне абсолютно не подходит.

ОКСАНА. Почему же?

ЛЮДМИЛА. Вам нельзя без рукавов - руки слишком полные.

ЗОЯ. А, по-моему, люкс!

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Борис Борисович! Дама ждёт!

Клавдия Яковлевна выводит Бориса. На нём огромный зелёный галстук. В руках - знакомый нам букет.

ЛЮДМИЛА /Максиму Петровичу/. Кажется, этот галстук чем-то напоминает мой платок?

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Он самый.

БОРИС /вручает Оксане цветы/. Это вам.

ОКСАНА. Спасибо. Ну, мы пошли. /Берёт Бориса под руку/.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ /Клавдии Яковлевне/. А что, если и нам махнуть на танцы, а?

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА /Оксане/. Бант не помните.

ЗОЯ. Врежьте желудочникам!

КИРИЛЛ. Оксана!

ОКСАНА. Что, Кирюша?

КИРИЛЛ. Не надо тебе идти!

БОРИС. Но вы же, как будто, не возражали...

КИРИЛЛ. Другую найдите, а она не пойдёт.

ОКСАНА. Что ты... Я серёжки надела... Билеты куплены...

КИРИЛЛ. Я сказал - точка.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Нескладно выходит, Кирилл Иванович.

КИРИЛЛ. А ты, Максим Петрович, в своей семейной жизни разбирайся, а в мою - не встревай. Тут я хозяин. /Уходит в сарай/.

ОКСАНА. Стыдно как... /Роняет цветы, идёт за мужем/.

Борис растерянно собирает цветы.

БОРИС /Людмиле/. Спекулянты как распустились! Вокруг цветов полно, а они по рублю за штуку дерут. Просто свинство!

КАРТИНА ПЯТАЯ

Раннее утро. Оксана выносит из сарайчика болванки, обклеенные картами, пристраивает их сушиться. Стараясь не разбудить спящего на раскладушке Бориса, стучит в окно веранды.

ОКСАНА. Владик! Вы просили разбудить... /Уходит в сарай и выносит ещё несколько глобусов. Появляются Зоя и Владик/.

ВЛАДИК. Чего ты вскочила? Что я сам дорогу не найду? Иди, досыпай!

ЗОЯ. Владька, я пойду с тобой. Можно?

ВЛАДИК. Зачем?

ЗОЯ. У меня железный план. Сколько платят за одного утопленника?

ВЛАДИК. Пятёрку.

ЗОЯ. Годится!.. Тонуть буду я. Только скажи, что лучше кричать - "Спасите!" или "Помогите!"?

ВЛАДИК. А вдруг ты на самом деле утонешь?

ЗОЯ. Я в тебя верю. Ты меня со дна достанешь!

ВЛАДИК. Вообще-то, конечно, но всё-таки...

ЗОЯ. Я решила - и всё. С какой стати та будешь спасать посторонних? Жена я тебе или нет?

ВЛАДИК /обнимает её/. Жена! /Уходят/.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА /появляясь, Оксане/. Баламута моего не видела? Пропал среди ночи...

ОКСАНА. На море, может, пошёл?

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Я уж весь пляж оббегала - нет его там. И в роще искала, и в пивнушке на вокзале... Растерялась я, доченька.

ОКСАНА. Господи, успокойтесь.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Звонить надо, тревогу бить! Где тут телефон поблизости?

ОКСАНА. К соседям зайдите...

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Я побегу...

Уходит. Из сарая появляется Кирилл.

КИРИЛЛ /Оксане/. Ты, я гляжу, план перевыполнила. /Оксана молчит/. Ведро с белилами исчезло. Не брала? /Оксана молчит/. Ну, будет тебе. /Обнимает её/. Поругай, ударь, не молчи только!

ОКСАНА. Худо выходит, Кирюша.

КИРИЛЛ. Не со зла я, пойми. По любви. Извини, другой раз не повторится.

ОКСАНА. Не о вчерашнем речь. Вообще худо. Люди сюда на месяц вырвутся, а радости получают больше, чем мы за годы. В море купаются, в кино ходят, по горам путешествуют. А я вот земные шары клею, а из дому только на базар и выскочу...

КИРИЛЛ. Это верно, но ведь и я не разгибаюсь. Я для тебя стараюсь, ты мне помогаешь - такая жизнь. Главное, не ссоримся, не разводимся, как эти... /кивает на спящего Бориса/.

ОКСАНА. А я смотрю и завидую. У них и ссора правильней как-то, чем наше согласие. Честней, чище, красивей даже...

БОРИС /сквозь сон/. Нет! Не хочу! Люда, назад!

ОКСАНА. Борис Борисович, что с вами?

БОРИС /сквозь сон/. Не надо!

КИРИЛЛ /трясёт его/. Да проснитесь вы!

БОРИС /проснувшись/. Идиотский сон. Будто я не достал билета и лечу домой на раскладушке.

КИРИЛЛ. Умыться вам надо. Холодной водой.

БОРИС. Да, да, конечно.

Входит Клавдия Яковлевна.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Ну, дела! Рассказать - не поверят. Весь город обзвонила, а он-то, оказывается, в милиции!

ОКСАНА. Не может быть!

БОРИС. А что случилось?

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Не знаю. Только зря туда не берут.

БОРИС. Возможно, просто недоразумение.

ОКСАНА. Вызволят его оттуда надо.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Да нет, уже выпустили. Ну, я ему устрою!

ЛЮДМИЛА /входя/. Доброе утро. Кто-то звал меня или мне послышалось?

КИРИЛЛ. Борис Борисович спросонок.

ЛЮДМИЛА. Интересно, с какой целью?

БОРИС. Я уже рассказывал. Лежу на раскладушке, а снизу стреляют. Вот такими шарами. Из рогатки, Кирилл Иванович. /Берёт одежду и, завернувшись в простыню, уходит в душ/.

КИРИЛЛ /Оксане/. И сны у них не как у людей.

ЗОЯ /появляясь/. Здравствуйте, почему не на пляже? Погода чудесная.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Тут не до пляжа.

ЗОЯ. Тогда разучим песенку, я вам вчера обещала. Вы приготовьтесь, я гитару возьму.

КИРИЛЛ. Боюсь, хора у нас не выйдет.

Появляется Максим Петрович в огромной "кавказской" кепке, хочет незаметно юркнуть в дом.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Стой, хулиган! Докладывай, где тебя носило?

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Занесло меня, Клавдия, на самую высокую скалу.

ЛЮДМИЛА. Но что вы там делали?

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. То, что все. Написал "Макс плюс Клава" вот такими буквами. Ваше ведро, Кирилл Иванович, осталось в милиции.

ЗОЯ. А где вы достали такой аэродром?

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Начальник отделения подарил.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Зачем она тебе?

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. От солнца.

Клавдия Яковлевна снимает с его головы кепку, голова острижена наголо.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Хорош! Ни дать, ни взять, уголовник

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Скорее допризывник. Помнишь, как меня в армию провожала. /Целует её/.

ЗОЯ. Распустилась молодёжь: целуются у всех на виду.

Возвращается одетый Борис.

КИРИЛЛ. Вот что, жильцы дорогие! У меня к вам просьба.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Выкладывай, хозяин.

КИРИЛЛ. Оксанка ночь не спала. Чужая какая-то. Страшные вещи говорит.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. А мы чем помочь можем?

КИРИЛЛ. Поговорите с ней, успокойте, она вам доверяет. Словом, спасайте семью! Я заплачу, если надо.

ЛЮДМИЛА. При чём тут плата? После сцены, которую вы вчера устроили...

КИРИЛЛ. Но вы же сами выступали насчёт танцев...

ЛЮДМИЛА. Извините! Я не говорила, чтобы вы отшвырнули жену, как собачонку.

КИРИЛЛ. Признаю, сорвался. Но должна же и она с моим чувством считаться.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Ну, вы то не очень считались с чувствами, когда из села её увезли. Был ведь там у неё человек до вас. На чужой беде своё счастье построить хотели?

КИРИЛЛ. Вы же не знаете! Я её от нужды увёз. От матери-вдовы и семи голодных сестрёнок. Она тут горя не знает, в своём доме хозяйка. Сад, газ, телевизор.

ЗОЯ. А живёте в сарае.

КИРИЛЛ. Тебе-то стыдно такое говорить. Мы же ради вас туда перебрались.

БОРИС. У Оксаны Васильевны пытливый ум, только информация, я бы сказал, устаревшая. Вчера говорит: "В Москву картину привезли, называется "Джоконда". Вот бы поглядеть". А "Джоконду" год назад привозили.

ЛЮДМИЛА. Они же прошлогодние газеты покупают. Дешевле.

КИРИЛЛ. Максим Петрович, чего молчишь! Ты человек опытный, придумай что-нибудь, помоги!.. Семья всё же... МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Видишь ли, Кирилл Иванович. Я тебя понимаю, сочувствую даже. Но пойми и ты меня. Один раз, в шестьдесят пятом это было, вызывает меня начальник узла и заявляет: "Сгоняй, мол, Петрович, ходок десять по линии Бобруйск-Бологое на "ИС". А этому "ИС" лет тридцать с гаком возраст. И состояние его, сам понимаешь, аховое. Я двигательную часть проверил и говорю: не пойдёт. "Да мы тебе компенсируем, премию выделим". Я своё: нет и точка. Если паровоз...

КИРИЛЛ. О чём ты толкуешь? Какой паровоз?

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Паровозы бывают разные. Один ещё может пользу принести, а иному лучше на слом. Экономичней. Выгодней для государства.

ОКСАНА /появляясь/. Чебуреки уже жарятся.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Спасибо, я, честно говоря, проголодался.

КИРИЛЛ. Разговор не окончен, Максим Петрович.

ЗОЯ. Не надо при Оксане Васильевне.

КИРИЛЛ. Мне скрывать нечего. Что ж выходит? Я вам всё, а вы для меня пальцем о палец ударить не хотите... Днями кручусь, ночей не сплю. Несправедливо!

ЛЮДМИЛА. Ваши обвинения несколько преувеличены. Вы делаете для нас не больше, чем делал бы любой квартиросдатчик.

КИРИЛЛ. Вам так кажется?.. А где вы найдёте второго такого дурака, который три дня подряд задарма мирил вас с мужем?

ОКСАНА. Кирилл, перестань!

БОРИС. Вы занимались нашим примирением? Что-то не замечал.

КИРИЛЛ. А вы думали, что записочки, танцы, галстуки - это на вас само посыпалось?.. Я всё это завернул, а вы уши развесили: ах, как нас любят! Ах, какие мы хорошие!

БОРИС. Это правда?

Все молчат.

ЛЮДМИЛА. И вы все участвовали в этой комедии? /Все молчат/. Какой позор! /Уходит к себе в комнату/.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Зря ты так, Кирилл Иванович. Ну, твоя это затея, верно. Спасибо тебе. Зачем же разваливать то, что такого труда стоило.

КИРИЛЛ. За живое меня взяло. Я тоже человек. Я же бескорыстно помогал...

ОКСАНА. Неправда, Кирюша. Вовсе не бескорыстно. Я-то понимаю.

КИРИЛЛ. Ты бы помолчала.

ОКСАНА. Нет уж, я скажу. Конец сезона - вот в чём причина. Жильцы нарасхват. А с них двоих мы сто рублей взяли.

КИРИЛЛ. Ну, вот и высказалась. Давай дальше, клейми меня. С них сотню, с других семьдесят пять, всё сочти. И результат не забудь сообщить. На чьё имя книжка? /Оксана молчит/. То-то. На твоё... Ты их жизни позавидовала. А что у них есть? Пустодомки!.. Диссертации пишут, а штаны в заплатах. Отдыхать едут к тебе, перед тобой унижаются, койку просят... Я этот дом годами по кирпичику складывал. Не на любовниц тратился, не в ресторанах пьянствовал - твою жизнь хотел сделать беззаботной. А ты меня рвачом выставляешь!..

Входит Халкиди.

ХАЛКИДИ. Доброе утро. Кто здесь Борис Борисович? Вы? Очень приятно. Вернее, не очень приятно, но ничего не поделаешь. Прошу оставить нас наедине. /Все расходятся. Остаются Борис и Халкиди/. Моя фамилия Халкиди. Я древний грек, мне уже сорок семь лет, семейное положение - холост. Как вы думаете, почему?

БОРИС. Может быть...

ХАЛКИДИ. Нет. Не потому. Я вполне нормальный мужчина. Я знал немало женщин, но не любил ни разу в жизни. Любовь - это мощный взрыв всех чувств человека, а мне встречались курортные фифы, курицы-наседки или малолетние нахалки. У них не хватало пороху, чтобы взорвать сердце Халкиди.

БОРИС. Всё это крайне любопытно, но при чём тут я?

ХАЛКИДИ. Три дня тому назад я впервые увидел Людмилу Михайловну. Жесты её были величественны, глаза метали молнии, щёки пылали. Она защищала ваш паршивый проект с такой страстью, что я невольно подумал: вот женщина, достойная великой любви.

БОРИС. Понятно. Вы участник этого представления.

ХАЛКИДИ. Какого представления? Стоило мне заикнуться о недостатках проекта, как она сказала - я вас уничтожу, Халкиди. В тот момент я понял, что встретил своё счастье.

БОРИС. Всё это я уже слыхал.

ХАЛКИДИ. Но я ещё никому не говорил этого. Даже ей.

БОРИС. И решили рассказать мне, чтобы помирить нас с Людмилой?

ХАЛКИДИ. Помирить? Значит, вы в ссоре?

БОРИС. Послушайте, с меня довольно! Вы всё сказали?

ХАЛКИДИ. Я не сказал главного. Я предупреждаю вас, что намерен объявить о своих чувствах Людмиле Михайловне.

БОРИС. Объявляйте сколько угодно, зачем это знать мне?

ХАЛКИДИ. Можете считать меня сумасшедшим, но я имею на то основания. Мой папа - Аристарх Халкиди - оставил мою жену с двухлетним ребёнком на руках. Этим ребёнком, как вы, наверное, догадались, был я. Я рос полукруглым сиротой. Я понимаю, чего стоит семья и, поверьте, мне нелегко поднять руку на эту святыню.

БОРИС. Где же логика? Вы понимаете и вы поднимаете?..

ХАЛКИДИ. Я объявлю ей о своих чувствах только в одном случае. Только, если ваш союз неблагополучен. Вы сказали, что поссорились с Людмилой Михайловной. Не скрою, это меня обнадёживает. Признайтесь мне откровенно: вы любите жену?

БОРИС /после паузы/. Да!

ХАЛКИДИ. Настоящая ли это любовь? Может ли она сравниться с моей страстью?

БОРИС. Я люблю её сильнее, чем вы. Мы прожили десять лет, и у нас сын.

ХАЛКИДИ. В течение одной минуты вы сделали меня несчастным... Что ж! Будьте счастливы сами.

БОРИС. Спасибо, но это невозможно. Мы расходимся с Людмилой Михайловной.

ХАЛКИДИ. Я считал ненормальным себя, но вижу, что у меня появился конкурент. Любите и расходитесь?

БОРИС. Представьте себе. Сегодня я улетаю и оставляю Людмилу Михайловну наедине с вашей неземной страстью. Возможно, она вспыхнула весьма кстати...

ХАЛКИДИ. Вы плохо меня знаете. Я не шакал, бросающийся на раненые жертвы. Пока вы не выясните свои отношения окончательно, я ничем не выдам свою страсть.

БОРИС. Вы безнадёжный чудак, Халкиди...

ХАЛКИДИ. А кто это ценит? Если вы всё же расстанетесь с женой, скажите ей, что в маленьком курортном городке её ждёт честное преданное сердце... Оно не устанет ждать месяцы, годы, десятилетия... До свидания!

БОРИС. Прощайте.

ХАЛКИДИ. А ваш проект я завалил. Только не подумайте, что я свожу с вами счёты! Вы симпатичный человек, у вас замечательная жена, но ваш проект бездарен. Он гораздо ниже уровня мировых стандартов. /Уходит. Появляется Людмила/.

ЛЮДМИЛА. С кем ты разговаривал?

БОРИС. Ты освободила чемодан?

ЛЮДМИЛА. Кто здесь был?

БОРИС. Твой Халкиди.

ЛЮДМИЛА. Господи, как он мне надоел!

С веранды звучит гитара - Зоя поёт.

ГОЛОС ЗОИ. "... Что ж вы сдуру наделали, глупые, отрубили дорогу назад..."

ЛЮДМИЛА. Что случилось, Борис? Почему ты бледен?

БОРИС. Всё в порядке. Если не считать того, что мой проект провален окончательно.

ЛЮДМИЛА. Это Халкиди так решил? Но его мнение ничего не стоит. Как и он сам!

БОРИС. Халкиди прав. Проект бездарен.

ЛЮДМИЛА. Не говори чепухи. Другие ничем не лучше.

БОРИС. Это и страшно. Мой проект должен быть лучше других.

ГОЛОС ЗОИ. "...Если нету друг в друге спасения, то никто не поможет вокруг..."

ЛЮДМИЛА. Откуда ему быть лучшим? Ты ведь был завален домашними делами.

БОРИС. Кому же, кроме меня, ими заниматься?

ЛЮДМИЛА. У тебя была жена, Борис. Это её забота.

БОРИС. Значит, превращать жену в рабыню?

ЛЮДМИЛА. К чему крайности? Если бы она помогала тебе по хозяйству, ты мог бы создавать выдающиеся проекты.

БОРИС. Но тогда пострадала бы её работа.

ЛЮДМИЛА. Нет! Если бы я хоть чуточку...

БОРИС. Ни в коем случае! Виноват я...

ЛЮДМИЛА. Замолчи сейчас же!..

БОРИС. Перестань спорить!..

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ /появляясь/. Опять не поладите?

БОРИС. А вы снова вмешиваетесь?

ЛЮДМИЛА. Разрешите нам в своих делах разбираться самим.

БОРИС. Да. Какой чемодан ты приготовила?

ЛЮДМИЛА. Жёлтый.

БОРИС. Нет, он же нравится тебе.

ЛЮДМИЛА. Это не имеет значения.

БОРИС. Я возьму коричневый.

ЛЮДМИЛА. Нет, ты возьмёшь жёлтый!.. /Споря, уходят в комнату Людмилы/.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Ну что, получил?

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Ничего не понимаешь. Добро, Клавдия, всегда тяжелее делать, чем зло. Но очень приятно.

КЛАВДИЯ. Столько дней потеряли. Хоть остаток отпуска на чужих бы не тратил.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Не на чужих, Клавдия. Мы ведь все, я так понимаю, вроде, некий состав... Только на разных участках пути. Одни отправляются со станции, другие мчат на перегоне, а третьи уже приближаются к депо. Так что, выходит, мы мирим не их, а себя. Они ведь - это мы с тобой лет двадцать назад. Представляешь, как бы тебе было плохо, если б ты меня тогда потеряла.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Старая балаболка!

ГОЛОС ЗОИ.

Входит Владик.

ВЛАДИК. Кирилл Иванович! Верните кольцо. /Протягивает деньги/.

КИРИЛЛ. Да ладно, не до тебя сейчас. /Поворачивается, чтобы уйти/.

ВЛАДИК /твёрдо/. Нет, Кирилл Иванович, возьмите деньги и верните кольцо. Немедленно!

КИРИЛЛ. Не ори ты! /Даёт ему кольцо/. Расшумелся, как петух. /Уходит в сарай/.

ВЛАДИК. Оксана Васильевна. Вот! У меня, как в сберкассе. /Даёт ей деньги/.

ОКСАНА. Спасибо. Они мне очень кстати.

ВЛАДИК. Зойка! Держи получку!

ЗОЯ /появляясь/. Конец света!

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Туда десятку, сюда десятку. Ты что их печатаешь?

ВЛАДИК. С сегодняшнего дня я капитан спасательной шлюпки. Четырёх утопленников вытащил. Правда, три раза тонула Зойка, но четвёртый-то был настоящий! В награду - благодарность, аванс, почёт и уважение. /Зое/. Вечером идём в ресторан.

ЗОЯ. Нет, милый. Будем ходить в столовку. Не стану же я топиться каждый день.

ВЛАДИК. Просто положено отметить... Первая зарплата всё же.

ЗОЯ. Владька! Что это?

ВЛАДИК. Ты о чём?

ЗОЯ. У тебя на руке...

ВЛАДИК. Ах, это? Кольцо, что ж ещё.

ЗОЯ. Но откуда оно?

ВЛАДИК. Кирилл Иванович нашёл...

ЗОЯ. Кирилл Иванович, дорогой, спасибо!

Слышны сигналы газика.

КИРИЛЛ. Это за глобусами. Оксана, подсоби!

Из верхней комнаты по лестнице спускаются, взявшись за руки, Борис и Людмила в пляжных костюмах. Все смотрят на них с изумлением/.

П а у з а

ЛЮДМИЛА. Мы готовы.

БОРИС. Так вы идёте или нет?

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Куда?

ЛЮДМИЛА. Как куда? На пляж! Это же было ваше предложение.

КЛАВДИЯ ЯКОВЛЕВНА. Максим! Что ж ты стоишь? Нас приглашают на пляж. Мне как раз плавать захотелось.

МАКСИМ ПЕТРОВИЧ. Ты ведь не умеешь.

ЗОЯ. С сегодняшнего дня можете спокойно тонуть - у нас есть свой собственный спасатель.

КИРИЛЛ. Что ж выходит?.. Зря билет покупали?..

БОРИС. Это мелочи. /Достаёт билет/. Порвать и забыть.

ОКСАНА. Борис Борисович, не рвите... Дайте его мне.

БОРИС. Но тут моя фамилия.

ОКСАНА. Ничего... Я переоформлю.

КИРИЛЛ. Оксана! Что ты городишь?!

ОКСАНА. Глобусы я обклеила. Еда в холодильнике. Там на два дня хватит...

КИРИЛЛ. Оксана! Не дури... Прости меня...

ОКСАНА. Это ты меня прости, Кирюша. Я перед тобой виновата. Себя обманывала и тебя...

Издалека зазвучала гармонь.

КИРИЛЛ. Но ты вернёшься?.. Ты только в гости и обратно?.. Ты вернёшься?..

Оксана, не отвечая, идёт на звуки гармошки.

З а н а в е с

Роберт ВИККЕРС, Александр КАНЕВСКИЙ КУРОРТНАЯ ИСТОРИЯ /Лирическая комедия в 2-х действиях, 5-ти картинах/